Разное

Амалия натансон: Родители Зигмунда Фрейда — родом из Галичины?

By Leave a comment

Содержание

Родители Зигмунда Фрейда — родом из Галичины?

В этом году отмечается 150 лет со дня рождения основателя психоанализа Зигмунда Фрейда (1856—1939). Все знают, что Фрейд по национальности был евреем, родился и работал в Австрии. А вот мало кто знает, что его родители и деды происходят из Украины. Эту информацию, «раскопанную» студентами Международного Соломонового университета, корреспонденту сайта «Интернет-Репортер» рассказал доцент кафедрой философии и религиоведения Национального университета «Киево-Могилянская академия», заведующий кафедры философии Международного Соломонового университета, кандидат философских наук Вадим МЕНЖУЛИН. «День» предлагает вашему вниманию этот разговор.

— Родители мальчика по имени Сигизмунд Шломо Фрейд, который появился на свет 6 мая 1856 года в городе Фрайберг (сейчас — Пршибор, Чехия), были родом из Украины. Отец — Якоб Фрейд — родился в 1815 году в городе Тысменица Ивано-Франковской области и провел там первые 25 лет своей жизни. Тысменица в те времена была многоэтничным городом, в котором жили поляки, евреи и украинцы. В Тысменице он впервые женился и именно там дал жизнь двум старшим братьям Зигмунда Фрейда — Эммануэлю и Филиппу.

Однако украинские корни этой семьи протягиваются значительно глубже. Оказывается, что в течение многих поколений Фрейды жили в городе Бучач на Тернопольщине. А в Тысменицу дедушка Зигмунда Фрейда Соломон Фрейд переехал для продолжения образования. В отличие от своего сына, дедушка будущего венского корифея осталась в Тысменице навсегда.

Кстати, раньше я даже не задумывался над тем, откуда происходил Соломон Фрейд. Помогли мне студенты философского отделения Международного Соломонового университета — Оксана Лукерьина, Игорь Бондарь и Дмитрий Бутузов, которые именно сейчас проводят исследование, посвященное установлению связей Фрейда с Украиной.

— И мать Фрейда также родом из Украины?

— Да, Амалия Натансон — мать Зигмунда Фрейда — происходит с Украины. Много биографов ее сына употребляют выражение «хорошенькая галичанка», ведь родилась мать Зигмунда Фрейда в городе Броды на Львовщине. Хотя на момент знакомства с отцом будущего основателя психоанализа она уже жила в Вене. Кстати, по предположениям украинских историков психоанализа, во Львовской области и до сих пор могут проживать родственники Амалии Натансон. Сама же Амалия перед тем, как переехать в Вену, жила в Одессе. Более того, в столицу Австро-Венгрии Натансоны перебрались не в полном составе: в Одессе остались братья Амалии и, возможно, их потомки проживают там до сих пор. А когда Фрейду было уже 27 лет, его отец попробовал основать в Одессе собственный бизнес и отправился туда на некоторое время. Правда, этот бизнес-проект остался безрезультатным.

— Господин Менжулин, насколько я знаю, Зигмунда Фрейда, кроме родословной, связывает с Украиной и профессиональная деятельность?

— Через несколько лет после рождения психоанализа — традиционно этот факт связывают с публикацией фундаментального труда Фрейда «Толкование сновидений» в Вене в 1900 году — в Одессе появился центр развития этого новаторского направления в психологии и медицине.

В целом на территории Украины в первые десятилетия ХХ века появился целый ряд талантливых и высокопрофессиональных психоаналитиков. И в 1911 году одесский психоаналитик Леонид Дрознес привез на лечение к Зигмунду Фрейду 24-летнего выпускника Одесского университета Сергея Панкеева. Этот юноша, имевший в детстве травматический сексуальный опыт, стал одним из наиболее известных пациентов Зигмунда Фрейда.

Случай Панкеева в большой степени продемонстрировал максимальные — и, к сожалению, не безграничные — возможности психоанализа. Четырехлетнего лечения, на которое сам Фрейд и его последователи ссылались и продолжают ссылаться как на классический пример эффективности их метода психотерапии, на самом деле оказалось недостаточно. Через несколько лет после триумфального «исцеления» Панкеев был вынужден снова обратиться за помощью — сначала к Фрейду, потом к другим психотерапевтам. Однако важно не только это. История отношений Фрейда с Панкеевым продемонстрировала некоторую ограниченность австрийского психоаналитика в понимании представителей славянской культуры. Той, с которой его так тесно связывала история собственной семьи, но от которой он довольно сильно дистанцировался вследствие стереотипов, которые доминировали в то время на Западе.

Именно по поводу лечения Сергея Панкеева Фрейд написал: «Личностные черты, чужой нашему пониманию национальный характер очень усложняли необходимость вжиться в характер больного». Возможно, причиной психотерапевтической неудачи было то, что у Фрейда и Панкеева родные языки были разными.

— То есть австрийский психоаналитик просто не понимал славянской души, с которой его определенным образом связывали семейные корни? Или он относился к «пациентам с Востока» с подозрением?

— К тезису о какой-то специфической «тонкости» славянской души, я и сам, честно говоря, отношусь с большим подозрением. Считаю поиски каких-то уникальных психологических черт у той или иной этнической группы довольно бесперспективным, а нередко и опасным делом. Не обошел этой ловушки и Зигмунд Фрейд. Как и многие его современники, в частности — очень образованные, всемирно известные, даже гениальные, он был выразителем и сторонником многочисленных этнических предубеждений. Как представитель интеллектуального истеблишмента империи, доминирующей народностью в которой были немцы, он, хотел того или нет, оказывался в роли носителя и пропагандиста идеологии, в рамках которой представители других этносов оказывались вторичными, менее значимыми. Тем более, что в его личном случае беспокоиться приходилось не столько за признание значимости народа, рядом с которым жили его предки, сколько за то самое этническое меньшинство Австро-Венгрии, представителем которого он был сам, т.е. за евреев. Есть многочисленные свидетельства того, что Зигмунд Фрейд очень остро ощущал свою еврейскую идентичность. Среди его первых и ближайших последователей абсолютное большинство составляли именно евреи. Одно из редких исключений — швейцарский немец Карл Густав Юнг. Однако, во-первых, дружба Фрейда с Юнгом продолжалась не очень долго и закончилась полным разрывом, а, во-вторых, даже тогда, когда между ними проходило интенсивное сотрудничество и отношения были очень теплые, Фрейд писал в письме к своему другому близкому приятелю и сподвижнику (еврею Карлу Абрахаму) следующее: «Пожалуйста, будьте толерантны и не забывайте того, что вам на самом деле проще следовать моим идеям, чем Юнгу… Вы ближе к моей интеллектуальной конституции вследствие расового родства…»

— Кстати, интересно, а насколько течение неврозов, истерии является разным у людей разных национальностей? Насколько это зависит от национального темперамента? Ведь проявление эмоций у испанцев, итальянцев и, например, скандинавов — абсолютно разное?

— Во времена Фрейда была очень популярной такая научная дисциплина, как «расовая психиатрия». Между психиатрами и неврологами различных стран шло своего рода «соревнование» — кто более научно докажет, что его народ является наиболее психически здоровым, более умственно одаренным и тому подобное. Немецкие психиатры «доказывали», что самыми здоровыми являются немцы, французы, а русские с ними не соглашались. Евреям доставалось от всех. Каждый приводил свою «неопровержимую» статистику. Наконец, некоторые политики попробовали воплотить эти идеи на практике. Немецкие эксперименты очищения нации от представителей «психически болезненных» этносов наиболее известны, потому что имели наиболее катастрофические последствия. Что касается так называемых национальных расхождений в проявлении эмоций, это, по моему мнению, просто ошибка наблюдения. Издавна существуют многочисленные клише, согласно которым принято считать, что испанцы выражают свои эмоции одним образом, тогда как скандинавы — другим. Все случаи, когда испанцы вели себя как типичные скандинавы, отбрасываются как исключение, также же делается со случаями нескандинавского поведения скандинавов. Нам проще думать о других, когда мы не замечаем их разнообразия. Берем клише и эксплуатируем его, несмотря на многочисленные «исключения». Чтобы убедиться в ошибочности такого подхода, давайте присмотримся к самим себе. Одинаково ли проявляют свои эмоции украинцы? Что общего, например, между Александром Пономаревым и Андреем Данилко, Раисой Богатыревой и Юлией Тимошенко, Петром Порошенко и Николаем Томенко? Абсолютно разные эмоциональные системы. Потому что видим вблизи, а издалека — все словно одинаково.

— А как практически выглядели сеансы Фрейда? Человек ложился на кушетку и что начиналось — диалог, какое-то внушение?

— Сначала Фрейд пытался разблокировать секреты, которые якобы скрыты в подсознии пациента, при помощи гипноза. Однако со временем понял, что для реализации его главной цели это не очень эффективная техника. В гипнотическом состоянии пациенты выражали не всегда то, на что рассчитывал врач. Поэтому впоследствии он отказался от гипноза и стал практиковать метод так называемых свободных ассоциаций. Фрейд и его последователи убеждены, что к осознанию собственного «эдипового комплекса» и других классических психоаналитических расшифровок подсознательного пациент приходит самостоятельно, просто лежа на кушетке и говоря все, что придет ему в голову. Однако оппоненты психоанализа утверждают, что присутствие психоаналитика, его редкие, но выверенные реплики, немножко помогают пациенту сориентироваться, т.е. имеет место именно внушение. Кроме того, в психоанализе существует очень развитая техника толкования этих «свободных ассоциаций», благодаря которой что-нибудь из сказанного пациентом можно наконец проинтерпретировать как проявление тех универсальных механизмов, которые открыл Зигмунд Фрейд.

— А почему именно Фрейд, а не Карл Юнг, Альфред Адлер или другие философы — стал наиболее известным в мире психоаналитиком? В чем секрет чрезмерной популярности Фрейда даже среди очень далеких от философии или психиатрии людей?

— Альфред Адлер, насколько мне известно, был менее амбициозным человеком. Он отказался от создания собственного движения, собственной школы, не собрал вокруг себя группы энергичных и влиятельных адептов. Что касается Юнга, здесь ситуация несколько сложнее. Если посмотреть на современного массового потребителя «психотерапевтических продуктов», особенно в англоязычном мире, то окажется, что значительно чаще потребляются именно юнгианские варианты психотерапии. Общую победу над Юнгом Фрейд получает по сумме «двух соревнований» — среди широкой общественности и в среде «высоколобых» интеллектуалов. Если в массовом сознании сейчас фрейдизм несколько проигрывает юнгизму, то интеллектуалы признают за Фрейдом определенную научность, тогда как Юнга представители интеллектуальной элиты во всем мире почти единодушно считают представителем псевдонауки.

— А вот такой практический вопрос: человек хочет попасть к психоаналитику, потому что страдает от психологических проблем. В Украине ныне очень много фирм и частных психоаналитический кабинетов и государственных кабинетов доверия. Есть ли какие-то общепринятые критерии профессионального уровня психоаналитика?

— Общепринятых критериев существовать не может. Психотерапия, как мне кажется, в большой степени является искусством, чем наукой. Нет единой «правильной» методики оказания психотерапевтических услуг. Наоборот, существует много различных, причем в равной степени признанных в различных кругах методик, некоторые из которых противоречат друг другу. Кому-то подходит одна из них, кому-то — другая. В большой мере успех психотерапии зависит от личностных качеств: одному и тому же пациенту один психотерапевт-фрейдист может не дать ничего, другой — причинить вред, а третий — помочь. Однако лично я считаю, что все-таки один более или менее объективный критерий существует: если психотерапевт использует со всеми пациентами исключительно одну технику, есть подозрение, что он не является профессионалом в полном понимании этого слова. Настоящий профессионал должен комбинировать, чередовать различные техники, подходы. Его основная цель — не отстоять какую-то одну методику, отстоять авторитет своего учителя, а помочь конкретному человеку.

Амалия Фрейд

Амалия Малка Натансон Фрейд[1] (18 августа 1835 — 12 сентября 1930) была третьей женой Джейкоб Фрейд и мать Зигмунд Фрейд. Она родилась Амалия Натансон в Броды, Королевство Галиции и Лодомерии и вырос в Одесса, Херсонская губерния откуда приехала ее мать (оба города, расположенные в Украина).

Амалия Фрейд умерла в Вена, Первая Австрийская Республика в возрасте 95 лет из-за туберкулез.

Дети

6 мая 1856 г., когда ей было 20 лет, она сверлить ее первый потомство — Зигмунд Шломо,[2] знаменитый невролог и основатель психоанализ, Кто будет умереть 23 сентября 1939 г.

Остальные ее дети не так известны, как их старший брат. Они перечислены ниже в порядке рождения.

  • Юлий (родился в апреле 1857 г., умер в декабре того же года)
  • Анна (родилась 31 декабря 1858 г., умерла 11 марта 1955 г.)
  • Регина Дебора (Роза) (родилась 21 марта 1860 г., депортирована в Треблинка 23 сентября 1942 г.)
  • Мари (Митци) (родилась 22 марта 1861 г., депортирована в г. Треблинка 23 сентября 1942 г.)
  • Эстер Адольфина (Долфи) (родилась 23 июля 1862 г. — умерла 5 февраля 1943 г. в г. Терезиенштадт)
  • Полина Регина (Паули) (родилась 3 мая 1864 г., депортирована в г. Треблинка 23 сентября 1942 г.)
  • Александр Готтхольд Эфраим (родился 19 апреля 1866 г., умер 23 апреля 1943 г.)[3]

Характер

Внуки считали Амалию умной, волевой, вспыльчивой, но эгоистичный личность.[4]Эрнест Джонс видел ее живой и юмористической, с сильной привязанностью к своему старшему сыну, которого она называла «майн золотисто Сиги».[5]

Отношения со старшим сыном

Подобно тому, как Амалия боготворила своего старшего сына, есть свидетельства того, что последний, в свою очередь, идеализированный его мать, чью властную власть над его жизнью он никогда полностью не анализировал. Ричард Стивенс, Зигмунд Фрейд (2008) стр. 144-6

внешняя ссылка

Sceptic-Ratio. Зигмунд Фрейд


Зигмунд Фрейд и его апостолы

Олег Акимов

1. Зигмунд Фрейд

С самого детства Зигмунд Фрейд столкнулся с большой ложью. Когда ему было 3,5 года, у него появилась сестра Анна, которую, однако, зачал не его отец, а его сводный брат, Филипп. Об инцесте узнали жители города. От позора семье пришлось в спешном порядке покинуть Фрайберг, где тогда жили Фрейды, и обходным путем, через Дрезден и Лейпциг прибыть в Вену, где когда-то жила мать Зигмунда, Амалия Натансон.

Затем десятилетний Зиги стал свидетелем еще одного семейного скандала. Его дядя, Иосиф, был осужден на десять лет тюрьмы за изготовление фальшивых денег. Есть подозрение, что Фрейды долгое время жили именно за счет этого криминального бизнеса, так как торговля текстилем у отца, Якоба Фрейда, не приносила прибыли и была, видимо, просто прикрытием. К фальшивомонетничеству был причастен всё тот же Филипп и, очевидно, мать Зигмунда, Амалия, которая с 1851 по 1856 гг. находилась в интимной связи с ним.

Понятно, что дом, в котором происходили подобные события, окутан атмосферой непорядочности. Преступный авантюризм и сексуальная распущенность, наблюдавшиеся в роду Фрейдов, по наследству передались и маленькому Зиги; на всем его последующем творчестве лежат два этих родовых пятна. Обо всём этом более подробно можно узнать из книги Правда о Фрейде и психоанализ.

После посещения начальных классов частной школы Фрейд в 1865 г. поступил в Леопольдштадтскую гимназию на Таборштрассе 24, которую также заканчивали, но чуть позже, его будущая супруга, Марта Бернайс (1861–1951), и ее близкая подруга, Берта Паппенхейм (1859–1936), она же – Анна О. из «Исследования истерии» (см. Как возник психоанализ. Часть 1, а также читать две следующие части) и Ирма из «Толкования сновидений» (см. Начало расшифровки сна и далее). В гимназии он проявил большие способности к литературному творчеству и заучиванию иностранных языков, но к точным и опытным наукам таланта не имел. Поэтому, поступив на медицинское отделение Веского университета, амбициозный молодой человек вскоре потерял интерес к учебе, которая сводилась в основном к изучению химии, гистологии, физиологии и зоологии. В двадцать лет он поступил работать демонстратором в Физиологический институт Брюкке, где быстро сблизился с профессором Эрнстом Флейшлем и известным в городе врачом Йозефом Брейером.

По ходатайству Брейера в середине 1878 г. 22-летний Фрейд устроился домашним врачом в дом Паппенхеймов. В течение 4,5 лет Берта находилась под его неусыпным наблюдением. В указанный период события разворачивались в следующей последовательности. С лета 1879 по лето 1880 г. Фрейд был приписан к гарнизонному госпиталю, но большую часть своего свободного времени он проводит с Бертой. Известно, что свое 24-летее (6 мая) вот-вот демобилизованный старослужащий провел на гауптвахте «за постоянные опоздания и частые самовольные отлучки».

Буквально на следующий месяц, в июне 1880 г. у Берты появляются первые симптомы истерии. Я думаю, это связано не только с Фрейдом, но и с тем, что в жизнь девушки вошел еще один мужчина прекрасной наружности – Эрнст Флейшль. Летом 1882 г. нервно-психическое расстройство приобрело настолько угрожающие формы, что ее пришлось поместить в психиатрическую лечебницу, находящуюся вдали от Вены. Ее намеренно отвезли подальше от дома, на границу Германии и Швейцарии, чтобы изолировать как от Флейшля, так и Фрейда, который проявлял к ней не только медицинский интерес.

Из «образцового анализа» сновидения об инъекции Ирме (вторая глава книги «Толкование сновидений» [11]), мы достоверно узнаем, что главной героиней описанных там событий является именно Берта, которую, я предполагаю, с самого юного возраста полюбил Фрейд (см. раздел Анализ «Анализа».

В лечении Берты, кроме него и Брейера, принимал участие всё тот же профессор Флейшль. Красивая и обаятельная Берта без памяти, как и положено ее впечатлительной натуре, влюбилась в профессора, а он, разумеется, в нее. Неопытный врач, каким тогда был молодой Фрейд, из-за мучительной ревности к своему университетскому другу больше калечил девушку, делая ей инъекции морфина, чем по-настоящему лечил. Молодому ухажеру, замаскировавшемуся под домашнего врача, было строго-настрого запрещено переступать порог дома Паппенхеймов.

Он устроился в Общегородскую больницу, где пытался работать в различных отделениях, но будучи крайне безалаберным человеком, так и не нашел себе профессию по душе. Бедолага Флейшль – богатый аристократ, баловень судьбы, завсегдатай роскошных салонов Вены – пристрастился к морфину около 1872 г., т.е. задолго до встречи с Бертой. Не найдя в себе сил бороться с этим злом, он в 1891 г. путем передозировки добровольно ушел из жизни. Берту удалось спасти от наркотической зависимости, хотя она после всего случившегося еще много лет страдала нервно-психическим расстройством, развившимся на почве несчастной любви и потребления морфина.

Распространению психоанализа способствовала вся философско-научная и социально-культурная атмосфера рубежа XIX–XX вв., о которой более или менее подробно рассказывается в разделах Психофизика XIX столетия и Эпистемология XIX – XX веков. Морфин, кокаин, психические расстройства, истерия, гипноз, увлечение мистикой, образование различных эзотерических обществ, возникновение борделей, распространение проституции, развитие сети психиатрических кабинетов, подготовка соответствующего медицинского персонала – всё это было завязано в один тугой узел. Флейшль, Брейер, Фрейд и Берта Паппенхейм, посещавшие светские «тусовки» Вены, конечно же, испытали на себе все прелести того сумасшедшего времени.

Нужно отдельно сказать, что употребление морфина было тогда чрезвычайно распространено в высшем слое общества и, что самое печальное, этот порок никем особенно не осуждался. Поль Реньяр, автор книги «Умственные эпидемии» в главе «Два модных яда – морфий и эфир» подробно описывает эпидемию морфинизма, охватившую Европу в конце XIX в. Он рассказал, что «утонченные люди, ищут в наркотических раздражениях ощущения, которые им больше не доставляют их притупленное воображение и несколько расшатанные нервы. Из этой среды выходят настоящие миссионеры морфиномании…

Всех морфиноманов характеризует одна общая черта – они любят пропагандировать свой порок. Встречаются два приятеля. Один жалуется другому на тоску и грусть: ничего его больше не привлекает, ни светские удовольствия, ни бега, ни театр – он убийственно скучает. Светский человек, тайно предающийся пьянству, не решится посоветовать другому топить горе в вине, но морфий – это лекарство [именно так он тогда воспринимался в среде даже очень просвещенных людей], а поэтому, рекомендуя его, в определенном смысле исполняешь роль врача. А ведь известно, как любят принимать на себя эту роль светские люди» [24, с. 199–200].

Так распространилась эта смертельно опасная мода на высшие слои европейского общества. Этому способствовало одно немаловажное обстоятельство. Реньяр разъясняет: «Страсть к роскоши, охватившая все отрасли промышленности, проникла также и в морфиноманию. Маленький шприц, приспособленный для подкожного впрыскивания морфия и дающий возможность избегать внутреннего приема опиума, горький вкус которого и вызываемая им рвота весьма неприятно действуют на пациента, – этот шприц приобрел остроумные и художественные изменения. Прежде всего, ему придали такую форму, чтобы его можно было легко переносить и вместе с тем без труда прятать. Я обратился к одному из крупнейших парижских фабрикантов хирургических инструментов, и он показал мне целый арсенал современной морфиномании, носящий отпечаток вкуса, роскоши и изобретательности его покупателей» [24, с. 201].

В книге «Умственные эпидемии» приведены превосходно выполненные старинные гравюры с изображением действительно самого настоящего «арсенала морфиномании». Автор показал и описал «инструменты», упакованные в изящные шкатулочки, напоминающие коробки из-под дорогих сигар. Наверняка, Флейшль имел подобные «инструменты» смерти, наверное, очень гордился искусно выполненной инкрустации своей шкатулки и, как дитя своего времени, широким жестом предлагал своим друзьям и подружкам отведать яда самой высшей пробы.

После повсеместного мора мода на потребление тяжелого наркотика, каким был морфин, быстро прошла. Тогда светские люди переключились на более легкий наркотик – кокаин, пропагандой которого интенсивно занялся Фрейд. Этому занятию отведен раздел Кокаиновая авантюра, где подробно рассказал, как отец-основатель в течение многих лет пропагандировал, распространял и сам потреблял кокаин. Зная ревнивый и мстительный характер Фрейда, можно не сомневаться, что он, видя, как Берту и Флейшля неудержимо тянет друг к другу, пустил в ход морфин, который давал ему Брейер на проведение лечебных процедур. Об этом мы узнаем из той же второй главы «Толкования сновидений» [11].

Но посмотрите, в какое время жил автор и все его окружение! Морфин считался лекарством, его пропаганда не считалась преступлением, следовательно, и Фрейд не сделал ничего предосудительного, когда вводил его Берте. Таким образом, возразит мне читатель, мы не должны слишком осуждать родоначальника за то, что он использовал морфин, тем более, как сейчас выясняется, его конечные цели для всех окружающих выглядели вполне гуманно (Берта страдала невралгией) и даже научно.

В самом деле, представьте себе такую картину. Молодой ученый (предположим на минуточку, что Фрейда интересовала наука) оказывается рядом с пациенткой, у которой появляются симптомы истерии. Он с жадным любопытством исследует развитие заболевания, наблюдает за ее поведением и психическими реакциями, каждодневно ведет дневник наблюдений, пытается понять механизмы возникновения истерических симптомов. Но пока что у него не всё получается: ему никак не удается загипнотизировать больную, поэтому он впрыскивает ей небольшие дозы морфина.

Он видел, как гипнотизируют Флейшль и Брейер, и помнил о господствовавшем тогда мнении: «гипноз есть навязанная истерия»; этот афоризм взят из книги «Исследование истерии» (I,3). Фрейд твердо знал, что истерия, гипноз и наркотическая интоксикация, в принципе, порождают одинаковое психическое состояние «полудрема», когда человек видит сны-галлюцинации, испытывая от всего происходящего наслаждение. «Разве в естественных и гипнотических сновидениях не сбываются наши сладкие мечты? Чем они, собственно, отличаются от наркотического опьянения? Почему бы гипноз ни заменить инъекцией морфина? В чём здесь преступление?» – спрашивал себя основоположник психоаналитической теории.

А вот в чём. Фрейд совершил злодеяние не тогда, когда ввел Берте морфин – здесь он делит более или менее равную ответственность вместе с Брейером и Флейшлем. Он совершил преступление в тот момент, когда решил заняться крупномасштабными (по мелочи это происходило и раньше) фальсификациями своей бесславной биографии. В частности, он произвел подлог своей корреспонденции и засекретил бумаги, принадлежащие не ему, а истории. Многие письма к невесте он позже подделал (см. разделы Фрейд показывает когти и Друг-враг Флейшль). Письма своей жены, как и письма Брейера, знавшего многое о несчастной пациентке, сегодня не доступны. Опубликованы лишь те их послания, которые не касались трагических событий 1880-х гг. Его сегодняшних душеприказчиков нужно призвать к ответу и потребовать от них рассекретить материалы, связанные с преступлением против Берты. Все его письма, хранящиеся в архиве, необходимо подвергнуть экспертизе, поскольку многие из них были переписаны им или исправлены.

Фрейда можно было бы понять и простить, если бы он честно признался, что колол Берте морфин, а не морочил голову тем, будто Брейер ежедневно вводил ее в гипнотическое состояние и освобождал от истерических симптомов. Ясно, что его наставнику некогда было заниматься одной несчастной девушкой, у него на счету находились десятки тяжелобольных пациентов, известных и уважаемых в городе людей. И он, собственно, не ответствен за привыкание Берты к наркотику. Это его безответственный помощник длительное время впрыскивал ей морфин, а потом сочинил историю болезни Анны О. вместе с фальшивым «сновидением» об инъекции Ирме.

Фрейд – злоумышленник, но не он, а сотни тысяч нынешних психоаналитиков, виновны в том, что психотерапевтическая практика до сих пор не может выкарабкаться из той ямы, куда вверг ее основоположник блудливого учения. Я не стану пока называть имена сегодняшних «героев» и публиковать списки их «заслуг» перед Отечеством. Пусть они лихорадочно готовят запасные аэродромы для отступления, им все равно не уйти от ответственности за свои психоаналитические кушетки, мокрые от их либидо. Каждый из них получит по заслугам, дайте только развенчать трупный культ их духовного вождя.

До 1895 г. Фрейд пытался стать ученым более или менее честным путем. Он ошибался в своих теоретических исканиях, возможно, не совсем нарочно хотел выдать желаемое за действительное. Однако унизительные провалы в научной деятельности и зависть к успехам коллег окончательно вынудили его встать на путь тотальной фальсификации научной теории и врачебной практики. Он принял для себя твердое решение порвать все отношения с рационально мыслящими учеными и врачами и обратиться к дилетантам, которые смогли бы принять его как героя-мученика, по достоинству оценить его спекулятивное вероучение и, сплотившись вокруг него тесными рядами, образовать нечто, напоминающее новую церковь. Эту шулерскую игру он начал со статьи «О психическом механизме истерических феноменов», написанной совместно с Брейером и опубликованной в первых двух номерах журнала «Неврологический вестник» за 1893 г. Судя по стилистике и содержанию, ее главным инициатором и вдохновителем был больше Фрейд.

Брейер всю жизнь занимался частными вопросами физиологии, связанными с вестибулярным аппаратом птиц и животных, ответственным за равновесие. Еще в начале 1870-х гг. он совместно со своим научным руководителем, профессором Герингом, опубликовал несколько работ по механизму контроля дыхания посредством nervus vagus. Так что Брейер вник в проблемы психиатрии в основном ради Фрейда, который слишком уж увлекся модной, но крайне спекулятивной и во многом псевдонаучной проблематикой. В конце 1892 г. он принял посильное участие в работе, которая, однако, его интересовала мало.

Что же происходит дальше? Фрейд, подобно нерадивому ученику, начал обвинять своего умудренного знаниями и опытом учителя в невежестве, будто тот не понимает тонкой специфики психологических процессов. Как новорожденный жеребец, он стал лягать кормящую его кобылу. Вечно недовольный своим окружением, ищущий неизвестно чего и потому, непрерывно озирающийся по сторонам в поисках попутчиков, Фрейд к тому времени сблизился с Вильгельмом Флиссом – дилетантом-ученым и таким же дилетантом-врачом, который приветствовал его сексуальные идеи. В 1897 г. Флисс опубликовал книгу – «Взаимоотношения между носом и женскими половыми органами». Эта узкая тема являлась частью его глобальной теории о взаимосвязи и периодичности всех процессов живой и неживой природы – типичная универсальная «теория всего», которые сочиняются во все времена псевдоучеными. В 1906 г. он опубликовал еще одну книгу – «Течение жизни. Основания точной биологии», в которой изложил более полно свое видение мира. Обретя себе друга, Фрейд потерял всякий интерес к Брейеру. Он писал «ученому-новатору», что ведет «борьбу с господином компаньоном», т.е. со своим соавтором по статье 1893 г. В следующем году разрыв между скучным консерватором-материалистом и первопроходцем революционной психиатрии дошел до того, что они перестали общаться.

Этому способствовало еще одно незначительное для Брейера, но исключительно важное и, главное, обидное для Фрейда обстоятельство. Брейер пошел на повышение: по рекомендации Эрнста Маха (известного в Австрии физика), Эвальда Геринга (научного руководителя) и Зигмунда Экснера (сослуживца по лаборатории Института Брюкке) его избирали в академики. В этой связи родоначальник, естественно, испытал жестокий приступ зависти. Он пытается спешно предпринять шаги по получению профессорского звания, но у него ничего не вышло. Процесс получения профессорского звания растянулся на многие годы и был сопряжен с унижениями, которых не выдержал соискатель (они описаны в разделе Как Фрейд стал профессором. Сильные переживания расшатали в конец его нервную систему, у него началась длительная депрессия, он плохо чувствовал себя и физически, и морально, задумывался о самоубийстве, разочаровался в семейной жизни (известно, например, что у него прекратились сексуальные отношения с женой).

Но это случилось позже, а тотчас после публикации статьи Фрейд начал уговаривать Брейера написать книгу, в которой он опять же собирался отвести себе роль главного автора. Получив статус соискателя профессорского звания, Фрейд нуждался в большой публикации, в которой мог бы представить результаты наблюдения за истерическими пациентками и кое-какие теоретические выводы. Не представлять же аттестационной комиссии написанную им ранее скандальную книгу по афазии! Однако о какой совместной работе могла идти речь, если один из них стоял на материалистических позициях, другой – на виталистических? У них возникли принципиальные разногласия по вопросам этиологии истерии. Фрейд сам отвернулся от Брейера, а теперь ластился к нему с этой, в данный момент уже несвоевременной просьбой.

Брейер относился к заблуждениям Фрейда по-отечески снисходительно. Он никогда бы не отшатнулся от него, если бы всё дело заключалось в различных взглядах на предмет исследования. Но причины сидели куда глубже – в шизотимической натуре Фрейда. Добросердечный врач, посчитав, быть может, что для его подопечного не миновал период подросткового бунтарства, пошел ему навстречу, дав, тем самым, еще один шанс найти себя в науке. К этому надо добавить, что родоначальник психоанализа умел добиваться своего, создавая доверительную атмосферу общения. Люди готовы были снять с себя последнюю рубашку, лишь бы не расстраивать просящего. Поэтому Брейер сжалился над Фрейдом и передал ему наброски давно написанной статьи, которая не была опубликована во времена их совместной работы.

И вот, весной 1895 г. на свет появляется литературно-психологический роман под названием «Исследование истерии», в котором Фрейд, шизотимически раздвоившись на себя и Брейера, изложил свою методику «исцеления» Берты (Анны О.) и других пациенток. Автор представил дело так, будто благодаря новым психотерапевтическим приемам, открытым Брейером, можно полностью избавиться от истерических симптомов. Какой нужно обладать моралью, чтобы утверждать, что пациентка выздоровела, когда точно было известно, что она осталась на долгие годы больной? Много позже он стал уверять, что Берта влюбилась в Брейера, а тот не сумел разглядеть сексуальной подоплеки ее истерии. Всю свою жизнь Фрейд отрицал, что когда-либо видел несчастную девушку, которую он чуть было не отправил на тот свет. Более того, «чудный метод», превративший якобы безнадежно больную в абсолютно здорового человека, он стал пропагандировать как выдающееся изобретение в области современной психиатрии. Фрейд заверял всех, что эффективность психоаналитического метода возросла после того, как он модернизировал брейеровский метод катарсиса. Модернизация коснулась, главным образом, причин возникновения нервно-психических расстройств. Отец-основатель объявил, что их источником является сексуально травмирующий фактор, возникающий якобы в детстве.

Однако сверстанная Фрейдом в 1894–1895 г. книга провалилась, высосанный из пальца психоаналитический метод, который он сфабриковал как средство получения ученого звания не получил признания в научном мире. Результатом этого стало то, что в 1897 г. ему было официально отказано в профессорском звании. Но путем закулисных махинаций, через одну из своих влиятельных пациенток, имевшую прямой доступ к министру образования, Фрейд в 1902 г. все же добился права рядом со своей фамилией ставить волшебное слово «профессор». После серии скандальных публикаций, в частности, таких работ как «Три очерка о сексуальности» и «Анализ фобии пятилетнего мальчика» откровенно порнографического содержания, он сумел привлечь на свою сторону горстку дилетантов, образовавших сначала небольшой кружок, насчитывающий менее десятка членов. Затем, эта инициативная группа во главе с их закомплексованным на сексе лидером начала медленное восхождение на Олимп мировой славы.

Добавим к сказанному, после выхода «Исследования» произошло окончательное размежевание Брейера и Фрейда. Этот разрыв случился не столько по причинам теоретическим, сколько этическим. Брейер продолжал идти своей дорогой честного ученого и врача. Психоаналитики, не видящие разницы между наукой и ее профанацией, обычно высказывают здесь недоумение: «И зачем он оставил истерию, вернувшись к своим прежним физиологическим исследованиям, когда его ученик добился таких громких успехов на избранном им же самим пути?» Этим досужим историком невдомек, что психоанализ – не наука, а одна из форм шарлатанства и ее успех у невежественной толпы является самым большим позором для истинного ученого. Мне приходилось слышать мнение одного горе-историка, который утверждал, что первостепенную роль в зарождении психоанализа сыграли три женщины: Берта Паппенхейм (Анна О.) является открывателем психоанализа, Сабина Шпильрейн – первым его теоретиком, а Эмма Экштейн (в соответствии с традиционной точки зрения, Ирма из «Толкования сновидений») – первый практик, испытавшая на своем носе действие революционной психиатрии. Ничего более нелепого придумать невозможно.

Подобная мифология возникает от возведения Фрейда в статус богоподобной личности. Психоаналитики не могут и подумать о том, что «святой» Зигмунд обвел их всех вокруг пальца, сочинив легенду, как Брейер, в роли Иоанна Крестителя, участвовал в зарождении нового вероучения. В действительности же, его наставник с грустной иронией смотрел на этого Спасителя человечества. До 1895 г. он еще надеялся наставить своего заблудшего ученика на путь истинный. Но, убедившись в бессмысленности затеи, навсегда отошел от заполошного «Божьего Помазанника». Тем временем Фрейд решительно свернул на обходную дорожку, которой шли его родственники, когда изготовляли фальшивые деньги. Нам не известны конкретные факты его преступной деятельности, поскольку этот аферист уничтожил следы своей авантюристской биографии, но его сочинения, подобно фальшивым купюрам, несут на себе следы мошенничества – их надо только уметь выявлять.


Цитируемая литература


Фрейд. Биография Зигмунда Фрейда

Главная \ Фрейд. Биография Зигмунда Фрейда

 18 декабря 1815 года в Тысменице в Восточной Галиции (нынче Ивано-Франковская область, Украина) родился отец Зигмунда Фрейда — Кальман Якоб Фрейд (1815-1896). От первого брака на Салли Каннер у него осталось два сына — Эммануил (1832-1914) и Филипп (1836-1911).

1840 — Якоб Фрейд перебирается во Фрайберг.

1835,18 августа — в г.Броды в Северо-восточной Галиции (ныне Львовская область, Украина) родилась мать Зигмунда Фрейда — Амалия Малка Натансон (1835-1930). Часть детства она провела в Одессе, гда обосновались два её брата, затем родители переехали в Вену.

1855, 29 июля- в Вене заключен брак родителей З.Фрейда — Якоба Фрейда иАмалии Натансон. Это уже третий брак Якоба, о его втором браке на Ребекке сведений почти нет.

1855 — родился Джон (Йохан) Фрейд — сын Эммануила и Марии Фрейд, племянник З.Фрейда, с которым он был неразлучен первые 3 года жизни.

1856 — родилась Паулина Фрейд — дочь Эммануила и Марии Фрейд , племянница З.Фрейда.

 Сигизмунд (Зигмунд) Шломо Фрейд родился 6 мая в 1856 году в моравском городке Фрайберге в Австро-Венгрии (ныне это город Пршибор, и он находится на территории Чехии) в традиционной еврейской семье 40-летнего отца Якуба Фрейда и его 20-летней жены Амалии Натансон. Он был первенцем у молодой матери. 

1958 — родилась первая из сестер З.Фрейда — Анна. 1859 — родилась Берта Фрейд — вторая дочь Эммануила и Марии Фрейд, племянница З.Фрейда.

 В 1859 году семья переехала в Лейпциг, а затем в Вену. В гимназии проявил линвистические способности и закончил ее с отличием (первым учеником).

1860 — родилась Роза (Регина Дебора), вторая и самая любимая сестра Фрейда.

1861 — в Вандсбеке под Гамбургом родилась Марта Бернайс, будущая жена  З.Фрейда. В этом же году родилась третья сестра З.Фрейда Мария (Митци).

1862 — родилась Дольфи (Эстер Адольфина), четвертая сестра З.Фрейда.

1864 — родилась Паула (Паулина Регина), пятая сестра З.Фрейда.

1865 — Зигмунд приступает к занятиям в бакалавриате (на год раньше обычного З. Фрейд поступает в коммунальную гимназию Леопольдштадта, гда не протяжении 7 лет был первым учеником в классе).

1866 — родился Александр (Готхольд Эфраим), брат Зигмунда , последний ребенок в семье Якоба и Амалии Фрейд.

1872 — во время летних каникул в родном городке Фрайберг Фрейд испытывает свою первую влюбленность, избранница — Гизела Флюс.

1873 — З.Фрейд поступает в Венский университет на медицинский факультет. 

1876 — З.Фрейд знакомится с Йозефом Брейером и Эрнстом фон Флейшль-Марксоу, ставшими позднее его лучшими друзьями.

1878 — сменил имя Сигизмунд на Зигмунд.

1881 — Фрейд оканчивает Венский университет и получает ученую степень доктора медицины. Необходимость зарабатывать деньги не позволило ему остаться на кафедре и он поступает сначала в Физиологический институт, а затем в Венскую больницу, где работает врачом в хирургическом отделении, переходя из одного отделения в другое.

В 1885 году получил звание приват-доцента, и ему была предоставлена стипендия для научной стажировки за границей, после чего он отправился в Париж в клинику Сальпетриер к знаменитому психиатру Ж.М. Шарко, который применял гипноз для лечения психических заболеваний. Практика в клинике Шарко произвела на Фрейда большое впечатление. на его глазах происходило исцеление больных истерией, страдавших преимущественно параличом.

По возвращении из Парижа Фрейд открывает частную практику в Вене. Он сразу решает испробовать гипноз на своих больных. Первый успех был окрыляющим. За первые несколько недель он добился моментального исцеления нескольких больных. По Вене распространился слух, что доктор Фрейд чудотворец. Но вскоре появились и неудачи. Он разочаровался в гипнотической терапии, как в свое время в лекарственной и физической терапии.

 В 1886 году Фрейд вступает в брак с Мартой Бернейс. Впоследствии у них рождается шесть детей- Матильда (1887-1978), Жан Мартин (1889-1967, назван в честь Шарко), Оливер (1891-1969), Эрнст (1892-1970), София (1893-1920) и Анна (1895-1982). Именно Анна стала последовательницей отца, основала детский психоанализ, систематизировала и разрабатывала психоаналитическую теорию, внесла значительный вклад в теорию и практику психоанализа в своих трудах.

В 1891 году Фрейд переселяется в дом по адресу: Вена IX, Берггассе, 19, в котором он жил с семьей и принимал пациентов вплоть до вынужденной эмиграции в июне 1937 года. К этому же году относится начало разработок Фрейдом совместно с Й. Брейером особого метода гипнотерапии- так называемого катартического (от греческого katharsis — очищение) . Совместно они продолжают изучение истерии и ее лечения при помощи катарсического метода.

В 1895 году они издают книгу «Исследования по истерии», где впервые говорится о взаимосвязи возникновения невроза с неудовлетворенными влечениями и эмоциями, вытесненными из сознания. Фрейда занимает также и другое состояние человеческой психики, сходное с гипнотическим — сновидение. В том же году он открывает основную формулу тайны сновидений: каждое из них — это исполнение желания. Эта мысль так поразила его, что он даже шутливо предложил прибить памятную табличку в том месте, где это произошло. Пятью годами позже он изложил эти идеи в своей книге «Толкование сновидений», которую неизменно считал своим лучшим трудом. Развивая свои идеи, Фрейд делает вывод о том, что главная сила, направляющая все поступки, мысли и желания человека — это энергия либидо, то есть сила сексуального влечения. Этой энергией наполнено человеческое бессознательное и потому оно находится в постоянном противоборстве с сознанием — воплощением моральных норм и нравственных устоев. Таким образом он приходит к описанию иерархической структуры психики, состоящей из трех «уровней»: сознания, предсознательного и бессознательного.

В 1895 году Фрейд окончательно отказался от гипноза и начал практиковать метод свободных ассоциаций — лечение разговором,, впоследствие названный «психоанализ». Впервые понятие «психоанализ» он использовал в статье об этиологии неврозов, опубликованной на французском языке 30 марта 1896 года.

В период с 1885 по 1899 годы Фрейд ведет интенсивную практику, углубленно занимается самоанализом и работает над своей самой значительной книгой «Толкование сновидений».
     После издания книги, Фрейд развивает и совершенствует свою теорию. Несмотря на негативную реакцию интеллектуальной элиты, неординарные идеи Фрейда постепенно находят признание у молодых врачей Вены. Поворот к настоящей славе и большим деньгам произошел 5 марта 1902 года, когда император Франсуа-Жозеф I подписал официальный указ о присвоении Зигмунду Фрейду звания профессора-ассистента. В этом же году вокруг Фрейда собираются ученики и единомышленники, образуется психоаналитический кружок «по средам». Фрейд пишет «Психопатологию обыденной жизни»(1904), «Остроумие и его отношение к бессознательному» (1905). К 50-летию Фрейда его ученики преподносят ему медаль, изготовленную K. M. Schwerdner. На обратной стороне медали изображены Эдип и Сфинкс.

     В 1907 г. он устанавливает контакт со школой психиатров из Цюриха и его учеником становится молодой швейцарский врач К.Г. Юнг. С этим человеком Фрейд связывал большие надежды — именно его он считал наилучшим преемником своего детища, способного возглавить психоаналитическое сообщество. 1907 год, по оценке самого Фрейда, переломный в истории психоаналитического движения — он получает письмо от Э. Блейлера, который первым в научных кругах высказал официальное признание фрейдовской теории. В марте 1908 года Фрейд становится почётным гражданином Вены. К 1908 Фрейд имел последователей по всему миру, «Психологическое общество по средам», собиравшееся у Фрейда, преобразовывается в «Венское психоаналитическое общество», и 26 апреля 1908 года в отеле «Бристоль» в Зальцбурге проходит первый Международный психоаналитический конгресс, в котором приняло участие 42 психолога, половину из которых составляли практикующие аналитики.

 
     Фрейд продолжает активно работать, психоанализ получает широкую известность во всей Европе, в США, в России. В 1909 г. он выступает с лекциями в США, в 1910 году в Нюрнберге собирается Второй международный конгресс по психоанализу, далее конгрессы становятся регулярными. В 1912 году Фрейд основывает периодическое издание «Международный журнал по медицинскому психоанализу». В 1915-1917 гг. он читает лекции по психоанализу на своей родине, в Венском Университете, и готовит их к изданию. Выходят в печати его новые работы, где он продолжает свои исследования тайн бессознательного. Теперь его идеи выходят за рамки лишь медицины и психологии, но касаются также законов развития культуры и общества. Многие молодые врачи приезжают учиться психоанализу непосредственно к его основателю.

 
     В январе 1920 года Фрейду присваивается звание ординарного профессора университета. Показателем настоящей славы было чествование в 1922 году Лондонским университетом пяти великих гениев человечества — Филона, Мемонида, Спинозы, Фрейда и Эйнштейна. Венский дом на Берггассе, 19 наполнялся знаменитостями, запись на приемы Фрейда шла из разных стран, и он был расписан уже, кажется, на много лет вперед. Его приглашают на чтение лекций в США.


     В 1923 году годов судьба подвергает Фрейда тяжелым испытаниям: у него развивается рак челюсти, вызванный пристрастием к сигарам. Операции по этому поводу постоянно проводились и мучили его до конца жизни. Из печати выходит «Я и Оно»- одно из важнейших произведений Фрейда. . Тревожная социально-политическая обстановка порождает массовые беспорядки и волнения. Фрейд, оставаясь верен естественно-научной традиции, все чаще обращается к темам психологии масс, психологическому устройству религиозных и идеологических догматов. Продолжая исследовать бездны бессознательного, теперь он приходит к выводу, что два одинаково сильных начала управляют человеком: это — стремление к жизни ( Эрос ) и стремление к смерти ( Танатос ). Инстинкт разрушения, силы агрессии и насилия слишком явно проявляют себя вокруг, чтобы их не заметить. В 1926 году по случаю 70- летия Зигмунд Фрейд получает поздравления со всего мира. Среди поздравивших- Георг Брандес, Альберт Эйнштейн, Ромен Роллан, венский бургомистр, однако академическая Вена проигнорировала юбилей.

 
     12 сентября 1930 года в возрасте 95 лет умерла мать Фрейда. Фрейд в письме к Ференци писал: «Я не имел право умереть, пока она была жива, теперь у меня есть это право. Так или иначе, ценности жизни существенно изменились в глубинах моего сознания». 25 октября 1931 года на доме, где родился Зигмунд Фрейд, установлена памятная доска. По этому случаю улицы города украшены флагами. Фрейд пишет благодарственное письмо мэру Пршибора, в котором замечает:
     «Глубоко во мне все еще живет счастливый ребенок из Фрайбурга, первенец молодой матери, получивший свои неизгладимые впечатления от земли и воздуха тех мест».

     В 1932 году Фрейд закончил работу над рукописью «Продолжение лекций по введению в психоанализ». В 1933 г. в Германии приходит к власти фашизм и книги Фрейда, вместе со многими другими, не угодными новым властям, придаются огню. На это Фрейд замечает: «Какого прогресса мы достигли! В средние века они сожгли бы меня, в наши дни они удовлетворились тем, что сожгли мои книги». Летом Фрейд начинает работу над «Человек Моисей и монотеистическая религия».


     В 1935 году Фрейд становится почётным членом Королевского общества медиков в Великобритании. 13 сентября 1936 года супруги Фрейд отметили золотую свадьбу. В этот день к ним приехали четверо их детей. Нарастает преследование евреев со стороны национал-социалистов, накладывается арест на склад Интернационального Психоаналитического издательства в Лейпциге. В августе в Мариенбаде состоялся Международный Психоаналитический конгресс. Место конгресса было выбрано таким образом, чтобы при необходимости дать возможность Анне Фрейд быстро вернуться в Вену для оказания помощи отцу. в 1938 году состоялось последнее заседание руководства Венской Психоаналитической ассоциации, на котором принято решение о покидании страны. Эрнест Джонс и Мари Бонапарт спешат в Вену, чтобы помочь Фрейду. Зарубежные демонстрации вынуждают нацистский режим позволить Фрейду эмигрировать. Интернациональное Психоаналитическое издание осуждено на ликвидацию.

 23 августа 1938 года власть закрывает Венское Психоаналитическое общество. 4 июня Фрейд с женой и дочерью Анной покидает Вену и «Восточным экспрессом» едет через Париж в Лондон.
     В Лондоне Фрейд вначале живёт по адресу Elsworty Road 39, а 27 сентября переселяется в свой последний дом Maresfield Gardens 20.
     В этом доме семья Зигмунда Фрейда, жила с 1938 года. До 1982 г. здесь проживала Анна Фрейд. Теперь здесь музей и научно-исследовательский центр одновременно.

     Экспозиция музея очень богата. Семье Фрейдов повезло — они сумели вывезти практически всю обстановку своего австрийского дома. Так что теперь у посетителей есть возможность полюбоваться образцами австрийской деревянной мебели XVIII и XIX вв, креслами и столами в стиле «бедермейер». Но, конечно, «хит сезона» — знаменитая кушетка психоаналитика, на которой во время сеансов лежали его пациенты. Кроме того, Фрейд всю жизнь собирал предметы античного искусства — образцами древнегреческого, древнеегипетского, древнеримского искусства уставлены все горизонтальные поверхности в его кабинете. В том числе, и конторка, за которой Фрейд имел обыкновение писать по утрам.

     В августе 1938 года в Париже проходит последний довоенный Международный Психоаналитический конгресс. Поздней осенью Фрейд опять начинает проводить психоаналитические сеансы, ежедневно принимая по четыре пациента. Фрейд пишет «Очерк психоанализа», но так и не успевает его завершить. Летом 1939 состояние Фрейда начинает всё больше ухудшаться. 23 сентября 1939 года, незадолго до полуночи, Фрейд умирает после того, как выпросил у своего доктора Макса Шура (в соответствии с заранее оговоренным условием) инъекцию смертельной дозы морфия. 26 сентября состоялась кремация тела Фрейда в крематории Golder ‘ s Green . Надгробную речь держит Эрнест Джонс. После него на немецком языке траурную речь произносит Стефан Цвейг. Пепел от тела Зигмунда Фрейда помещён в греческую вазу, которую он получил в подарок от Мари Бонапарт.

     Сегодня личность Фрейда стала легендарной, а его работы единодушно признаются новой вехой мировой культуры. Интерес к открытиям психоанализа проявляют философы и писатели, художники и режиссеры. Еще при жизни Фрейда выходит книга Стефана Цвейга «Врачевание и психика». Одна из ее глав посвящена «отцу психоанализа», его роли в окончательном перевороте представлений о медицине и природе заболеваний. После второй мировой войны в США психоанализ становится «второй религией» и ей отдают дань выдающиеся мастера американского кино: Винсента Минелли, Элиа Казан, Николас Рей, Альфред Хичкок, Чарли Чаплин. Один из крупнейших французских философов — Жан Поль Сартр пишет сценарий о жизни Фрейда, а немного позже голливудский режиссер Джон Хьюстон снимает фильм по его мотивам… Сегодня невозможно назвать сколько-нибудь крупного писателя или ученого, философа или режиссера двадцатого века, который не испытал бы на себе прямого или косвенного влияния психоанализа. Так сбылось обещание молодого венского врача, которое он дал своей будущей жене Марте — он действительно стал великим человеком.

 

По материалам Международной психоаналитической конференции «Зигмунд Фрейд — основатель новой научной парадигмы: психоанализ в теории и практике» (к 150-летию со дня рождения Зигмунда Фрейда).

 
Хотите исследовать глубины своего бессознательного? — психотерапевт психоаналитической школы готов сопровождать Вас на этом увлекательном пути. консультации по скайпу

 

gaz.wiki — gaz.wiki

Navigation

  • Main page

Languages

  • Deutsch
  • Français
  • Nederlands
  • Русский
  • Italiano
  • Español
  • Polski
  • Português
  • Norsk
  • Suomen kieli
  • Magyar
  • Čeština
  • Türkçe
  • Dansk
  • Română
  • Svenska

Зигмунд Фрейд / Жители Одессы на odessa1.com.

  • Источник: relaxic.net

Одесские связи доктора Фрейда

У знаменитого венского психоаналитика были, по меньшей мере, две причины, чтобы интересоваться Одессой – его мама и любимый пациент.

Зов предков

Матушка Зигмунда Фрейда, Амалия Натансон, родилась и выросла в Одессе. Она познакомилась с Якобом Фрейдом, когда он по торговым делам приезжал в Одессу из Германии. Вскоре состоялась их свадьба. Якобу, мелкому торговцу шерстью, было 40 лет, Амалии – 19, она была младше обоих сыновей Якоба от первого брака. Дед по линии отца, Шломо Фрейд, был раввином. Семья придерживалась либеральных религиозных взглядов. «Мои родители были евреями, и я сам всегда оставался им. С юных лет я познал беспомощность бедности и постоянно боялся ее», — писал Фрейд.

«Бедность и нищета, нищета и крайнее убожество», — так Фрейд характеризовал Фрайберг, городок из пяти улиц, с двумя цирюльниками, десятком бакалейных лавок и одним похоронным бюро. Сюда-то и переехали родители Фрейда после свадьбы. Сигизмунд был первенцем в семье, состоявшей впоследствии из восьми детей. Мать называла его «Золотой Зигги». Мама и сын горячо любили друг друга всю их долгую жизнь: Амалия умерла в возрасте 95 лет.

Когда Зигмунду было 3,5 года, семья переехала в Вену, поселившись в районе еврейского гетто, именуемым «Остров мацы». Фрейд поступил в частную еврейскую школу, в 17 лет он с отличием окончил гимназию, проявив лингвистические способности.

На этом мы прервем воспоминания о необычной жизни доктора Фрейда и перейдем к его второй одесской нити – Сергею Панкееву.

Зов животных

Дом Панкеева, изящный двухэтажный особняк, находится на улице Маразлиевской под № 20. Его построил знаменитый одесский архитектор Дмитренко в самом конце 19 века. Крупному помещику Константину Панкееву нужен был этот дом для того, чтобы из поместья Васильевка Херсонской губернии перевезти в Одессу семью. Причина для переезда была основательная – старшая дочь Панкеевых в возрасте 13 лет покончила жизнь самоубийством. Разумеется, на младшего Сережу, которому тогда было десять, смерть сестры произвела ужасное впечатление. С тех пор он начал бояться  волков, которые, как ему рассказали, съели сестру. Они являлись к нему во сне каждую ночь. Мальчик просыпался с криком, будил весь дом.

Через два года после смерти сестры погибает и отец семейства, Константин Панкеев. Причина смерти тоже неоднозначная – передозировка снотворного.

С таким багажом семейных проблем Сергей Панкеев вступает во взрослую жизнь. Так сказать, «готовый пациент для психоаналитика». Что, конечно, и происходит. Боязнь волков продолжает развиваться, Сергея Панкеева лечит молодой врач-психиатр Леонид Дрознес, практиковавший в Одессе психоанализ. В 1910 году он  решил повезти Панкеева в Вену, чтоб представить Фрейду своего пациента, страдавшего тяжелым случаем инфантильного невроза.

Доктор Фрейд, к тому времени основатель и светило психоаналитики, лечит Панкеева почти всю жизнь. Через 4 годы после начала лечения Панкееву становится существенно лучше, и он возвращается в Одессу. Однако без доктора Фрейда и сеансов психоанализа неуравновешенный Панкеев уже не может. Он возвращается в Вену во время революции, где и живет до смерти в 1979 году.

Зигмунд Фрейд на основании лечения Панкеева напишет знаменитую работу «Из истории одного детского невроза». 

Болезнь Панкеева оказалась неизлечимой. Будучи глубоким стариком, Сергей Панкеев подходил к телефону и говорил: «Человек-волк слушает!».

Сегодня от некогда богатейшей в Одессе семьи Панкеевых остался дом на Маразлиевской, руины поместья в Васильевке и один из корпусов психиатрической лечебницы на Слободке, который Панкеевы построили за свои деньги в память о покончившей жизнь самоубийством дочери Анне.

Людмила Заболотная

Зигмунд Фрейд. Как всё начиналось

 По материалам статьи «Марта Бернейс и Зигмунд Фрейд»

В 17-летнем возрасте Зигмунд Фрейд влюбился в 15-летнюю Марту Бернейс. В 1886 году, в 30 лет, Зигмунд Фрейд наконец вступил с ней в брак. Молодожены стали жить в Вене в четырехкомнатной квартире. После оплаты аренды квартиры, покупок Мартой кастрюль, сковородок и посуды денег не осталось. Зигмунд заложил свои золотые часы, но оставил золотую цепочку, чтобы та, свисая из кармана жилета, создавала видимость — для пациентов — его благополучия…

Он снискал славу буревестника революции в отношениях мужчины и женщины, хотя она разразилась спустя два десятилетия после его смерти. Но, как и при жизни отца-основателя психоанализа, когда нацисты сжигали его книги, называя их «еврейской порнографией», до сих пор имя Зигмунда Фрейда  у непосвященных вызывает неоднозначные ассоциации. А между тем великий проповедник отношений между полами трепетно любил свою жену Марту и всегда был верным мужем. Бабушка Зигмунда Фрейда была одесситкой. Мама, Амалия Натансон, в 16 лет переехала вместе с родителями в Вену, где и познакомилась с будущим мужем, мелким торговцем Якобом Фрейдом. Якоб привез молодую жену в городок Фрайберг, они поселились в доме жестянщика. 6 мая 1856 года на Шлоссергассе, которая теперь носит имя Фрейда, появился на свет Сигизмунд Шломо Фрейд — первенец Амалии, самый любимый. Мальчику еще не исполнилось и трех лет, когда семья переехала в Вену и поселилась в своеобразном гетто, прозванном в народе Леопольдштадт. Но провинциальному торговцу не нашлось места на рынке, и настал день, когда Якоб не смог уплатить налоги и лишился торговой лицензии. Выбраться из гетто так и не удалось.

В 17-летнем возрасте Зигмунд Фрейд влюбился в 15-летнюю Марту Бернейс. В 1886 году, в 30 лет, Зигмунд Фрейд наконец вступил с ней в брак. Молодожены стали жить в Вене в четырехкомнатной квартире. После оплаты аренды квартиры, покупок Мартой кастрюль, сковородок и посуды денег не осталось. Зигмунд заложил свои золотые часы, но оставил золотую цепочку, чтобы та, свисая из кармана жилета, создавала видимость — для пациентов — его благополучия. Когда и эти деньги быстро закончились, Фрейду пришлось признаться жене, что он не может выкупить свои часы и пора закладывать часы Марты… Ей пришлось экономить каждый геллер до тех пор, пока среди клиентов мужа стали один за другим появляться богатые пациенты. И тогда Фрейд вернул долги и выкупил часы — свои и Марты. К тому времени у Зигмунда и Марты уже были дочь Матильда, сыновья Жан-Мартен и Оливер, на подходе был четвертый ребенок — Эрнст…

Владимир Симонов, «Биография»

По материалам статьи «Марта Бернейс и Зигмунд Фрейд»

Зигмунд Фрейд, сын Амалии

Эта статья была опубликована в Clio’s Psyche, том 24, № 2, стр. 137-143 (зима 2018 г.).

Резюме: Прослеживаемые в работах Фрейда отпечатки ранних травм не замечаются биографами. Это болезненное слепое пятно фрейдистской модели объясняет пагубное отсутствие заботы о близости матери и ребенка.

Исследователь бессознательного, Зигмунд Фрейд редко пересматривал свои первые три года — свой «доисторический период жизни», , как он его называл ( Полные письма Зигмунда Фрейда Вильгельму Флиссу , 10 марта 1898 г., стр. Белкнап Пресс, 1985, 302).Он упомянул двойственное отношение к своему отцу Якобу, особенно в своей переписке с Флиссом, но промолчал о своих отношениях с матерью Амалией. Известный биограф Эрнест Джонс даже предположил, что «в ранние годы Фрейда были чрезвычайно сильные мотивы для сокрытия некоторых важных этапов его развития — возможно, даже от самого себя». 2, 1955, 409).

Помимо этой очевидной потребности в секретности, нужно искать первые материнские отпечатки Фрейда в его трудах и некоторых ключевых отрывках его биографии.Такой ранний опыт — несомненно, травмирующий в свете современных знаний о привязанности и привязанности — может быть объяснением фрейдистского убеждения, что ребенок хочет «владеть матерью», как если бы сам Фрейд мечтал воплощать эту фантазию в жизнь на протяжении всей своей жизни.

Компенсация отчаяния матери

Родившейся в 1835 году Амалии Натансон Фрейд едва исполнилось двадцать один год, когда у нее родился первый ребенок. Его назвали Шломо (Сигизмунд) в память о его дедушке по отцовской линии, который умер несколькими неделями ранее.Привлекательная молодая женщина, Амалия вышла замуж за человека вдвое старше, которого она почти не знала, и уехала из Вены — европейского мегаполиса, сопоставимого с Парижем — во Фрайберг, провинциальный город Моравии, где ее муж владел ничтожным шерстяным бизнесом. Причины брака неясны, но любовь с первого взгляда кажется маловероятной. Подчеркивая существовавший в то время сексизм, несколько женщин-исследователей предполагают, что она была «продана» Якобу Фрейду, вдовцу и отцу двух взрослых сыновей, в качестве наказания за романтический роман, который ее семья не одобряла (Marianne Krüll, Sigmund, fils de Иаков, Галлимар, 1983, 146).Габриэль Рубин предполагает, что Амалия была беременна ребенком своего любовника, когда вышла замуж за Якоба 29 июля 1855 года (Габриэль Рубин, Le roman familial de Freud, Payot, 2002, 58).

Надо представить разочарование юной леди, поскольку, чтобы компенсировать глубокое чувство отчаяния, она выказывала безграничное восхищение своим старшим сыном. Ребенок родился «в тюбике», то есть с частью амниотической оболочки на голове, и народное поверье восприняло это как знак удачи.Амалия хранила воспоминания, которые укрепили ее внутреннее убеждение, и дочь Анна позже писала: «Возможно, доверие моей матери к будущей судьбе Зигмунда сыграло определенную роль в тенденции, учитывая всю его жизнь» (Анна Фрейд Бернейс, «Мой брат Зигмунд Фрейд», American Mercury , ноябрь 1940 г., стр. 335, http://www.unz.org/Pub/AmMercury-1940nov-00335). Фрейд снова и снова испытывал это внутреннее стремление к признанию — как в Толкование сновидений , где он спрашивает: «Могло ли это быть источником моей жажды величия?» (С.Freud, The Interpretation of Dreams: The Complete and Definitive Text, Basic Books, 1955, 2010, 180), но никогда не признавал такое чувство как выражение стремления своей матери.

Смерть обоих Юлиусов

Амалия родила еще семерых детей в следующем десятилетии, почти по одному в год. Ее второй сын, Юлий, умер в возрасте шести месяцев, 15 апреля 1858 года. Архивы венской еврейской общины показали, что брат Амалии, которого также звали Юлиус, умер от туберкулеза месяцем ранее, в возрасте двадцати лет (Marianne Krüll, op. .соч. , 167). Эта двойная потеря стала тяжелым психологическим бременем для молодой матери, беременной третьим ребенком, и для молодого Зигмунда, которому тогда было два года. Позже Фрейд напишет Флиссу, что смерть его брата «оставила в [нем] росток (само) опровержений» ( The Complete Letters , op. Cit., 3 октября 1897 г., 268).

В возрасте шести лет Амалия заверила его, что все мы смертные и должны вернуться на Землю после смерти.Поскольку Зигмунд оставался настроенным скептически, его мать потерла ладони и показала ему мертвую кожу, образовавшуюся в результате трения. «Моему удивлению этой зрительной демонстрации не было предела, — напишет он позже, — и я согласился с верой, которую я позже услышал выраженной словами:« Ты должен Природе смертью »» ( The Interpretation of Dream, op. Cit., 192). Несомненно, Амалия чувствовала ответственность за смерть своего брата Юлия, которого она бросила, уехав из Вены против своей воли — чувство вины усугублялось чувством вины ее второго сына, носившего то же имя.Фрейд не осознавал в полной мере эмоционального воздействия этой неразрешенной травмы на свою дальнейшую жизнь, характеризуемую увлечением смертью. В 1920 году, когда он придумал «влечение к смерти», он определяет его так же, как и его мать, то есть «стремление органической жизни восстановить прежнее состояние вещей» (S. Freud, Beyond the Pleasure Principle, стандартное издание, 275).


Рис.1 : Зигмунд Фрейд и две его сестры со своей матерью Амалией, около 1864 года.

Самый сложный ритуал

Но вернемся к его первым месяцам жизни. Фрейд пробормотал, что его кормила мать грудью, но не уточнил сроки или продолжительность. В «Толкование снов», он вызывает «мать, которая дает жизнь и, кроме того, (как в моем собственном случае) дает живому существу его первую пищу. Я размышляю, любовь и голод встречаются у женской груди » ( Толкование снов, op.соч., 192). Можно предположить, что эта диета была далека от заботы о младенце. Фактически, в своей теории детской сексуальности Фрейд определяет «сосание удовольствия» как ритмическое повторение сосательного контакта со ртом, при котором цель питания исключена, и является одной из существенных черт детской сексуальной активности ( С. Фрейд, «Проявления детской сексуальности», Три эссе по теории сексуальности, Черновой вариант печати, 1905, 2015, 60-62).Другими словами, ребенок будет инстинктивно искать материнскую грудь, но безрезультатно, и компенсирует это лишение путем перемещения на другой участок кожи. Тем не менее Фрейд заключает, что такие дети предаются аутоэротизму и могут проявлять, как взрослые мужчины, «выраженное желание пить и курить».

В самом деле, именно так было и с Фрейдом, который выкуривал до двадцати сигар в день, выполняя сложнейший ритуал. Когда у него собрались коллеги, воздух был пропитан никотином, и многие из них сами стали заядлыми курильщиками, чтобы не разочаровывать своего хозяина, отказываясь делиться своей зависимостью.Даже неизбежность его собственной смерти не отвлекла бы стареющего Фрейда от его опасной рутины, потому что эти моменты интенсивного сладострастия компенсировали неспособность его матери полностью удовлетворить свои эмоциональные потребности в младенчестве (Дебора П. Марголис, Фрейд и его мать , Доэдипальные аспекты личности Фрейда, Jason Aronson Inc., 1977, 1996, 97-103).

Болезненные отделения

Боязнь разлуки лежала в основе повседневных навязчивых идей Фрейда.В письме к Флиссу он подробно описывает один из своих повторяющихся снов: «Моей матери нигде не было; Я плакал от отчаяния ». Его сводный брат Филипп, на двадцать лет старше, открывает шкаф ( Kasten в австрийском обиходе) — там, где ее тоже нет. Ребенок плачет еще больше, пока Амалия не входит в дверь, стройная и красивая ( The Complete Letters to Fliess, op. Cit., 15 October 1897, 270). Кстати, именно в этом письме Фрейд представляет свой адипальный комплекс: «Я обнаружил, что и в своем собственном случае был влюблен в свою мать и ревновал к своему отцу, и теперь я считаю это универсальным событием в раннем детстве.На основе этого воспоминания Фрейд спрашивал свою мать об исчезновении их старой няни, невольно раскрывая странные обстоятельства. Во Фрайберге о детях Фрейда заботилась очень католичка, старая чешка по имени Моника Зайиц. Нежно известная как Нэнни, она выказала ему привязанность, привела его с собой в церковь и рассказала ему «все о Всемогущем Боге». Моника Зайиц позже была обвинена в краже блестящих новых монет и игрушек ребенка, передана полиции Филиппом и приговорена к тюремному заключению, когда Зигмунду было всего три года.

Теперь мы лучше понимаем сон Kasten , который вызывает как опеку медсестры ( Kasten, также означает ящик), так и беременность Амалии. В последнем выпуске Психопатология повседневной жизни Фрейд действительно заявляет в сноске: «В возрасте не совсем трех лет я понял, что моя недавно родившаяся сестра выросла в матке моей матери. Мне совсем не нравился новорожденный, и я мрачно подозревал, что в теле моей матери может быть еще больше детей.Шкаф для меня символизировал материнское лоно … » (С. Фрейд, Психопатология повседневной жизни, Penguin Books, 1901, 2002, 52). Британский психиатр и психоаналитик Джон Боулби (1907-1990) вспоминал уход своей няни как почти равносильный потере матери, а позже разработал свою теорию привязанности (Suzan Van Dijken, John Bowlby: His Early Life — A Biography Journey into the New York Times). Корни теории привязанности , Free Association Books, 1998).В случае с Фрейдом истинная причина увольнения его няни остается неясной, но потеря этой суррогатной матери, скорее всего, вновь разожгла в малыше ужасный отпечаток материнской разрухи. Он олицетворял дистанцию, которую Амалия установила со своим первым ребенком с рождением его братьев и сестер, и чувство лишения, с которым пришлось справиться Зигмунду. Инцидент произошел незадолго до еще одного болезненного разрыва для Фрейда и стал причиной глубокого недовольства: семья навсегда уехала в Лейпциг, а затем в Вену.

Тонко завуалированная враждебность

Как мы можем понять двойственные чувства Амалии к ее «голдернер Сиги» –, как она любила называть его, при этом предоставляя ему многочисленные привилегии? На общественных собраниях или когда вокруг были незнакомцы, она была очень очаровательна, но со знакомыми ее внучка описывала ее как «тиран и эгоистку» (Джудит Бернейс Хеллер, Фрейд, как мы его знали, Wayne State University Press , 1956, 1973, 335-338).Никто не завидовал Долфи, ее незамужней дочери, посвятившей себя заботе о стареющей матери, «которая была смерчем» (Мартин Фрейд, Зигмунд Фрейд: Человек и отец, Авангард, 1958, 11). В их венской квартире Зигмунд имел для себя кабинет, обставленный масляной лампой, чтобы он мог учиться, в то время как восемь других членов семьи теснились в двух оставшихся спальнях, освещенных только свечами (А. Фрейд Бернейс, «Мой брат Зигмунд Фрейд» , op. Cit. , 336). Такой фаворитизм вызвал невысказанное негодование и соперничество между братьями и сестрами.

Однако Фрейд никогда не проявлял к матери больше, чем сыновний долг, и редко говорил о ней. Посещения Амалии регулярно совпадали с проблемами желудочно-кишечного тракта, как если бы он снова был маленьким человечком из Фрайберга, умоляющим о нежности и сдерживающим скрытую враждебность. «Мать может передать своему сыну амбиции, которые она была вынуждена подавить в себе, — позже утверждал Фрейд, — и она может ожидать от него удовлетворения всего, что осталось в ней от ее комплекса маскулинности» (С.Фрейд, «Лекция XXXIII, Женственность», Новые вводные лекции по психоанализу , Vol. XXII [1934-36], Hogarth Press, 131). Зигмунд был ее фаворитом, но взамен Амалия ожидала от него полного удовлетворения ее требований и подчинения роли, в которую он был помещен с рождения. Когда она умерла в возрасте девяноста лет, Фрейд испытал не горе, а «рост личной свободы» и облегчение от того, что он не умер раньше нее — одно из его величайших опасений («Письмо к Эрнесту Джонсу», 30 августа 1930 г., процитировано в E.Джонс, Жизнь и творчество Зигмунда Фрейда, Vol. 3, Basic Books, 1957, 152). Он не присутствовал на похоронах своей матери.

Предательства и поломки

Есть все основания полагать, что Фрейд спроецировал на своих ближайших родственников эти неразрешенные материнские проблемы, особенно на Марту, свою невесту и возможную жену. Два молодых человека познакомились весной 1882 года, но Фрейд хотел стать частным практикующим до брака, чтобы их помолвка продлилась более четырех лет.Живя в двух разных местах, влюбленные писали друг другу почти ежедневно, и их переписка хранилась, что свидетельствует о почти патологической ревности Фрейда. Молодой человек, например, просит, чтобы его будущая невеста отказалась от всех отношений, которые он не одобрял, в частности от ее брата Эли и ее матери, которых Фрейд осуждает за ее «бессердечие и каприз». Он хочет избавить Марту от материнского влияния, привезя ее в Вену, но впадает в приступ ярости, если она положительно оценивает план по облегчению финансового бремени матери.Он написал: «Если это так, то ты мой враг … Если ты не можешь найти меня в достаточном количестве, чтобы отказаться от своей семьи, тогда ты должен потерять меня, разрушить мою жизнь и не сильно отказываться от своей семьи. ” (Цит. По Э. Джонсу, Жизнь и творчество Зигмунда Фрейда, Том I, op. Cit., 130). В других отрывках раскрывается резкая критика, на самом деле направленная в адрес его собственной плохой матери через третье лицо, а также его разочарование в надежных материнских узах, завуалированных крайним собственничеством. «Вы не должны воспринимать это слишком тяжело, — пишет далее Фрейд, — я не оставлю вас ни с кем, и никто вас не заслуживает; ничья любовь не сравнится с моей » (С.Freud, Letters of Sigmund Freud, Basic Books, 1960, 23).

Это беспокойство о потере любимого человека в конечном итоге видно в его страстной переписке с Вильгельмом Флиссом, берлинским отоларингологом, чьи случайные компании предлагали Фрейду компенсацию за его неудовлетворенную потребность в материнской близости. Он регулярно выражал сожаление, что оба мужчины не виделись чаще, например, по секрету: «[Я] надеюсь быть у тебя и с тобой так часто, что не буду чувствовать себя обделенным» ( The Complete Letters to Fliess , op.соч., , 28 августа 1895 г., стр. 137). С Флиссом и другими заботливыми фигурами, которые составили бы график его жизни, Фрейд вновь переживал болезненную череду предательств и неудач, характерных для его раннего детства. Он также питался неразрешенным недовольством изначальной женственностью как воплощением его двойственного отношения к собственной матери. Не признавая этого «доисторического» эмоционального вреда, я считаю, что Фрейд упустил из виду важнейшую часть ранней привязанности и привязанности в психоаффективном развитии детей.

Марк-Андре Коттон, Массачусетс , международный вице-президент Международной психоисторической ассоциации и международный член Психоисторического форума, преподаватель, независимый ученый и содиректор французского веб-сайта с терапевтом Сильви Вермёлен. Относитесь к сознательному, посвященному исследованию бессознательных мотивов человеческого поведения.

лет становления — Зигмунд Фрейд: конфликт и культура | Выставки

Сигизмунд Шломо Фрейд родился 6 мая 1856 года в небольшом городке Фрайберг, ныне являющемся частью Чешской Республики.В 1860 году семья поселилась в Вене, где Зигмунд, как он стал называть себя, получил образование, в котором упор делался на классическую литературу и философию, — образование, которое сослужило ему хорошую службу в развитии его теорий и доведении их до широкой аудитории. Культурное брожение, этническая напряженность и классовые конфликты в Вене конца века были частью повседневной жизни Фрейда. Город был оранжереей для радикальных нововведений в политике, философии, искусстве и науке. Фрейд рано решил сосредоточиться на исследованиях в области неврологии, области, в которой границы знания резко изменились.Финансовые проблемы в конечном итоге заставили его продолжить клиническую работу с пациентами. Его анализ пациентов и самого себя стал главным источником его профессиональных работ.

Религия и «безбожный еврей»

Многие исследовали и размышляли о роли религии в мысли Фрейда. Фрейд родился в еврейской семье с религиозными корнями и жил светской жизнью, продолжая при этом идентифицировать себя как еврея. Джейкоб Фрейд, отец Зигмунда, посвятил своему взрослому сыну копию семейной Библии с надписью на иврите, назвав ее «памятным подарком и знаком любви».«

Сигизмунд Шломо Фрейд. Свидетельство о рождении от 6 мая 1856 г. Отдел рукописей, Библиотека Конгресса (2)

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj002

В юности я чувствовал непреодолимую потребность разобраться в загадках мира, в котором мы живем, и, возможно, даже внести свой вклад в их решение.

Зигмунд Фрейд, 1927

Семья Фрейда

Мать Фрейда, Амалия, вероятно, была третьей женой его отца и на двадцать лет моложе его. Сводный брат Зигмунда, Эмануэль, был старше своей матери и имел собственных детей, когда родился Зигмунд. Таким образом, Зигмунд родился дядей — на год младше своего первого товарища по играм, его племянника.

  • Семья Якоба Фрейда, Вена, ок.1878. Копия. Музей Фрейда, Лондон (7)
    ( слева направо, стоя ) Полина, Анна, неопознанная девушка, Зигмунд, возможно, жених Розы, Роза, Мари и Саймон Натансон [двоюродный брат Амалии]; ( сидит ) Адольфина, Амалия, неопознанный мальчик, Александр и Иаков

  • Амалия Фрейд. Карточка кабинета, 1903 год. Отдел эстампов и фотографий. Библиотека Конгресса (8)

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj008

Фрейд стал либералом, потому что либеральное мировоззрение было ему по душе и потому, что, как говорится, было хорошо для евреев.

Питер Гей, 1988

Вена

На рубеже веков Вена была городом, который, казалось, одновременно сопротивлялся и поощрял эксперименты в политике и культуре.Если большая часть работы Фрейда проводилась в городе, его заботы и подход к проблемам основывались на интеллектуальных традициях и достижениях медицины в общеевропейском контексте. После четырехлетней помолвки Фрейд и Марта Бернейс поженились и сделали Вену своим домом на все, кроме последних шестнадцати месяцев совместной жизни. На этом коллаже из семейных фотографий запечатлены юные Марта и Зигмунд и их шестеро детей.

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj014

Недовольство остается единственным средством воспитания.

Зигмунд Фрейд, 1895

Ранние работы в области неврологии

Раннее образование Фрейда в области неврологии оставило у него амбиции искать биологическую основу — всех психологических состояний. Память для него была на перекрестке биологического и психологического.Когда мы вспоминаем, мы перекодируем оригинальные неврологические следы. Он описал свои исследования в письмах к Марте Бернейс, своей будущей жене.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj022

В любом случае исследования [Фрейда] в этой области доказывают исключительный дар и способность направлять научные исследования в новые каналы.

р.фон Краффт-Эбинг, 1888

Кокаиновые амбиции

Фрейд считал, что тогда малоизвестный наркотический кокаин может быть очень полезен в борьбе с морфинистой зависимостью и меланхолией. Примерно в то же время его коллега Карл Коллер успешно экспериментировал с препаратом в качестве местного анестетика, особенно для глазной хирургии. Фрейд завидовал признанию, которое получил Коллер, сам экспериментировал с наркотиком и убеждал других сделать это, прежде чем осознал, что он может вызывать привыкание.

  • Вклад в изучение кокаина. Вена: 1885. [с надписью Фрейда Йозефу Брейеру]. Отдел рукописей. Библиотека Конгресса (18)

  • Конверт с рецептом и обертка с кокаином, ок. 1883. Документы Карла Коллера. Отдел рукописей. Библиотека Конгресса (20)

Добавьте этот элемент в закладки: // www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj018

Многие, если не большинство фундаментальных концепций Фрейда были биологическими как по вдохновению, так и косвенно.

Фрэнк Саллоуэй, 1979

Переход к медицине

Хотя Фрейд с самого начала посвятил себя исследованиям, финансовые соображения заставили Фрейда стать клиницистом. Он приобрел опыт в Главной больнице в Вене, прежде чем открыть свою собственную практику в своей резиденции, наиболее известной из которых является Berggasse 19.Его пациенты стали основным источником его исследований и написания статей.

Добавьте этот элемент в закладки: //www.loc.gov/exhibits/freud/freud01.html#obj017

Вернуться к началу

Buczacz, Украина

Buczacz, Украина

[Стр. 119]

Генеалогическое древо Зигмунда Фрейдов

Перевод Алехандро Ландмана и Норберта Пориле

Родители Зигмунда Фрейда родились и жили в Бучаче.Его отец, Джейкоб Фрейд родился в 1835 году. Он женился в 19 лет, но его жена умерла преждевременно. В 42 года он женился во второй раз на Амалии Натансон. Их было 2 сыновья и 5 дочерей, одной из которых был Зигмунд.

Согласно прилагаемому генеалогическому древу, фамилия Фрейд происходит от от Фрейде. Так звали важную женщину, которую усыновила семья. ее имя.

В 1812 году в Бучах прибыл австрийский правительственный чиновник, выполнить закон, требующий, чтобы все жители имели официальные фамилии.Так родилась фамилия Фрейд.

Прилагаемое генеалогическое древо было составлено в 1914 г. на основе надгробные надписи на Бучачском кладбище и другие документы. Его подготовка заняла несколько лет, и генеалогия была одобрена Фрейдом. семья.

Примечание переводчиков (НП). Приведенная выше учетная запись содержит множество ошибок:

  1. Родители Зигмунда Фрейда не родились в Бучаче и нет никаких доказательств что они там жили.Его отец родился в Тисменице, а его мать в Бродах, городах в восточной Галиции дедушка Фрейда, Шломо Фрейд, родился в Бучаче, но в молодости переехал в Тисмениц. Предки шломоса, как минимум 4 поколения проживал в Бучаче.
  2. Яков Фрейд родился 18 декабря 1815 года.
  3. Якоб Фрейд женился на Салли Каннер в 1832 году. Таким образом, ему было 16 или 17 лет. на момент его первого брака. Салли умерла в 1852 году.
  4. Якоб Фрейд женился на Амалии Натансон 29 июля 1855 года.Таким образом, ему было 39 лет старый в то время. Есть неподтвержденные свидетельства того, что Амалия на самом деле была Джейкобс 3 рд жена. Возможно, он недолго был женат на женщине с именем Ребекка между 1852 и его браком с Амалией.

    Зигмунд Фрейд на самом деле был старшим из детей Иакова и Амалии. Он родился 6 мая 1856 года.

    Фрейде звали прабабушку Шломо Фрейда, жительницу Бучача.

Вышеупомянутая информация исходит от Фрейда и его отца от Марианны Крулл; перевод Арнольда Померанса.W. W. Norton, New York, 1986. Подтверждено. в дополнительных биографических отчетах Фрейда.
Подписи к фотографиям :

[Стр. 119]

Встречи с Зигмундом Фрейдом

Перевод Алехандро Ландмана и Норберта Пориле

Мое первое знакомство с Фрейдом произошло в Гамбурге на Гринделе. Улица. В юности по соседству жила вдова по фамилии Бернис, который был родственником раввина Гамбурга, который в те дни был легендарный Хахам Бернис.Когда эта женщина узнала, что я собираясь читать лекции в Вене, она попросила передать ей привет ее зятю, профессору Фрейду, который жил в этом городе. До этого В 1898 году я никогда не слышал о профессоре Фрейде.

Я прочитал одну из лекций Венской ассоциации гуманистов. Речь идет о скандальной драме Зодермана «Йоханан». Этот драма рассматривает отрицательные атрибуты ортодоксальных евреев с точки зрения их религиозных обрядов, а не антагонистических политических отношение к ним, которое уже было широко распространено в то время.В своей лекции я критиковал позицию современных евреев, которые терпели такое критика, негативное отношение к православным, и их безразличие к преследованиям ортодоксальных евреев.

После моей лекции мы все сели за дружескую трапезу. Фрейд выступил в качестве хозяина этого собрания. Он высказал разные мысли по поводу предмета моего разговора и сделал несколько анекдотов, связанных с религией. Он предположил, что многие евреи напоминали Йоханана Обращенного: лохматые пальто, растрепанные волосы, загадочное лицо.Фрейд предпочитал мужчину в элегантном смокинг тому, кто одет как пророк. Я подумал про себя: как Этот человек так далеко отошел от еврейской жизни, что не может принять восточные атрибуты его предков? Однако я не был удивлен, так как это было известно, что в этих кругах, в которых Фрейд был лидером, раввины были не приветствуются на лекциях. Эта организация не хотела появляться быть слишком религиозным, чтобы иметь возможность участвовать в мероприятиях из более либеральных кругов страны.Однако мы не можем думать из них как действительно антирелигиозные. Таким образом, Фрейд, несомненно, встреча с раввином Вены, хотя в в виде карикатуры, появившейся в самой важной юмористической газете в Вене. В этом мультфильме Фрейд предстал в образе раввина Гидмана. на его ежедневной прогулке. В легенде ниже говорится, что Ги де Монпассан и это заявление определенно не производило впечатления проповеди в пустыне. Я поблагодарил Фрейда и передал ему привет из Гамбурга.

Проработав несколько лет в Вене, я снова посетил лекцию. в указанную выше группу. Фрейд был лектором, и его темой был Хамурапи, древний кодификатор. Теперь я мог понять, почему Фрейд был таким успешным. в академической жизни. Он не делал заявлений и говорил не сухо но в интересной манере, которая действительно поразила меня. Аудитория на этой лекции было мало, хотя голос Фрейда лучше всего подходил для этого довольно интимная обстановка.Мне сказали, что Фрейд читает лекции в Северная Америка не имела большого успеха, потому что он говорил тихо. Большая часть аудитории не могла его слышать, и были те, кто приписывал эта проблема к болезни. Я был рад отметить, что все эти сказки были неправдой.

В вышеупомянутой лекции Фрейд использовал уловку, которая была широко распространена. использовали в то время. Он сказал: я только что вспомнил, что забыл принести из дома фотографии табличек Хамурапи, которые я хотел показать тебе.После лекции я сказал ему в шутливой манере: Вы использовали свидетельство нашей Торы. Я не нашел его подход разумный. Это было исторически неточно, так как Хамурапи возвысился за счет Моисей. Вдобавок я сказал, что вы забыли фотографии дома!

Фрейд был в это время на пике своей славы. Он получил много почести в Америке. Что вы знаете о Фрейде? был первым Вопрос нью-йоркские репортеры задавали гостям из Вены. Его теория считалось самым важным открытием того времени, или, по крайней мере, самый важный из них, сделанный в Вене.Тем не менее, количество количество его американских пациентов значительно уменьшилось из-за плохой социальной условия, которые возникли сначала здесь, а затем во всем остальном мире. В шутку, но не радостно, Фрейд говорил об американских миллионерах, которые шли в Вену, чтобы пожать ему руку.

Прошло еще какое-то время, и я снова прочитал лекцию Венскому университету. группа, на этот раз об истории еврейского образования. Интересный Обсуждение проходило на приеме, последовавшем за лекцией.Фрейд настойчиво утверждал, что евреи не внесли значительного вклада к знаниям. Утверждая, что в медицине, безусловно, признается хорошо известный Мендельсон, друг Лесинга, он указал, что это было ни тут ни там. Известный дерматолог, профессор Шлема Арман, коллега Фрейда по университету, затем воспользовался смертельная тишина, последовавшая за атакой Фрейда на иудаизм, чтобы ответить. Нападки Фрейда меня не удивили, поскольку в определенных кругах Вены Евреи, не уважая своих предков, развлекались саморазрушительный виды деятельности.Арман заявил, что, хотя мы, евреи, возможно, не изобрели генератор или автомобиль, мы дали миру Танах и вместе с ним Бог. В своем заключительном заключении я заявил, что пойду даже дальше, чем Проф. Арман: Я обещал собрать доказательства того, что мы, евреи, также изобрели генератор и авто.

Я сдержал свое слово и представил на лекции тщательно исследованное доказательство. под названием «Евреи как изобретатели и первооткрыватели», который был частично опубликован в газетах Ost und West и Algemeine Zeitung das Judentum.В своей лекции я говорил о Попер-Линкаусе, изобретателе электромобиля, и Зигфрид Маркс, изобретатель первого автомобиля с бензиновым двигателем.

Через несколько лет Фрейд прислал мне свое генеалогическое древо и историю и подготовка этой рукописи подтверждает высказанные мысли здесь. У меня не было дальнейших контактов с Фрейдом, пока я не посетил судью Джулиана. Мак в Нью-Йорке. Члены семьи Макса были друзьями Фрейда.

Хотя позиция Фрейда относительно иудаизма казалась мне довольно ясной, я был удивлен. по признакам его поддержки сионизма.Я был еще удивлен когда я узнал, что Фрейд был почетным членом Виленской организации за сохранение идиша.

Отец Фрейда переехал в Вену из галицкого городка Бучач. Из Вены он переехал во Фрейштад в Моравии. В Вене Фрейд отец был комиссионером, то есть ездил делать покупки на имени венских купцов. Его знаменитый сын, который хорошо знал своего возвышенного статуса, вступил в старости в организацию, которая поддерживала язык родной страны.

Д-р М. Гринвальд
(на основе статьи, опубликованной в газете Haaretz 21 сентября 1941 г.)

[стр. 122]

Ицхак Фернхоф

Перевод доктора Роуз Шошана Возраст (Кляйнер / Нойфельд)

А
Литературная деятельность Фернгофа имела его начало в конце прошлого века, в Бучаче, восточная Галичина, город, известный Торой и просвещением. Еврейская Галичина в те времена была в процесс пробуждения от глубокого сна.Избранная группа писателей, ораторов и лидеры сообщества сыграли важную роль в этом пробуждении. Реувен Ашер Бройдес, Берндштатер, Зильбербуш, Эренпрейс, Шломо Рубин, Иегошуа Тахон, Наймарк, Натан Бирнбойм, Моше Шульбойм, Бернфельд, Шломо Шиллер, Штанд и другие с энергией и теплотой звучали весть о пробуждении в Галицию, каждый один по-своему. Это сообщение было слышно сначала лишь изредка, и несколько.

Однако со временем количество слушатели росли, и возникло движение, которое привело восточную Галичину к духовному пробуждение.В ее самых глубоких укромных уголках жила тоска по какому-то изменение. Воздух все еще был наполнен духом Р’нк (рабби Нахман Крохмал), Шир (Шломо Иегуда Раппапорт), Йосеф Перл, Шимшон Блох, Ицхак Артер, Латрис и другие.

Их книги были найдены в чердаки, и их читали подпольно. В библиотеке старого бейса медраш [дом изучения Торы], в Бучаче, исследовательские книги этих людей стояли в один ряд и на тех же полках, что и книги, написанные благочестивыми и последователи мусара [моралистов].

R’nk не занимал высших должностей уважения, чем Рамбам, и не были даны «Обязанности сердца» и «Акеда» больше признания, чем «Вечные пути». Корона, которая была удалена из головы Галиции десятилетиями ранее еще сверкал в глухом уголке и ждал руки, которая вернет ему былую славу. Уверенность в «я», которое исчезло, начало выходить на свет и раскрывать себя.

Действительно, возрождение наступило физическим и духовным трудом, из-за десятилетий бездействия консервативный образ жизни и сильная приверженность традициям сделали свое повреждать.Противодействие всему новому и любым попыткам нововведений было очень здорово.

Война между отцами и сыновьями распространялся. Религия боролась со знанием, «свет» — с «тьмой», просвещение с консерватизмом.

Все эти события, которые были распространены в то время во всем еврейском мире, встречаются на больших или меньших, масштаба в разных местах, были обвинены в драматической напряженности в Галичине, поскольку хорошо. Тем не менее, в результате этой борьбы возникли ячейки возрождения, и уголки обновления и лидеры пробуждения, которые выпустили поток нововведение в замороженной жизни галицкого народа Израиля.

Ицхак (Ици) Фернхоф жил в эти сумеречные годы, когда пробудились творческие силы Галичины, и свет YL ”G и Менделе и Ахад ХаАм начали появляться издалека.

Он не был первосвященником в храм творчества, а точнее левита. Он сопровождал великих, и несли свои музыкальные инструменты. Но, сопровождая их, он также играть свою музыку. Его мелодия была неповторимой, а временами даже приятной для ухо.Бывают случаи, когда он удивляет оригинальной темой, а искры истинного творчества. И еще в нем была доля смирения.

Он расправляет крылья и пытается летать, и не раз мы даже слышим трепет крыльев, но он не может оставаться слишком долго в этом возвышенном воздухе. Его тянет к земле, к земному атмосфера, которую он запечатлел в реалистичной манере. И его еврейский язык свежий, с яркими выражениями и нововведениями, даже если кое-где следы витиеватого стиля языка хаскала остаются.

Пример его лингвистического талант можно отметить в его статье «Два воображения», опубликованной в второй том «Книги наслаждений», 1896 год. В этой статье мы находим несколько выражений, которые демонстрируют оригинальные и глубокие взгляды Фернхофа. языковая восприимчивость.

Описывая, как он был тронут Judenstaat Герцля и мечты, которые породило чтение этой книги, он представляет нам видение своего рода второстепенной утопии.В этом видении имена а используемый язык отражает уникальное предвидение. Слово Judenstaat — это переводится им несколько раз как «государство Израиль», тогда как все переводчики и по сей день называют книгу «Государство евреев».

Когда он представляет себе состояние Израиль перестроил на своем первоначальном месте, среди прочего он говорит: «И мой глаза будут видеть раввинов, избранных в палаты собраний, министров внутренних дел, министры иностранных дел и министры казначейство.Министры в государстве Израиль названы им: «Сарим». [так их сейчас называют в Израиле — переводчик].

Конечно, это лингвистическое интуиция не случайна для Фернхоф. Он очень много мечтал о государство Израиль, и этот сон облечен в оригинальный, пророческий, древнееврейский стиль.

В
Фернхоф был из тех, кто кто распространяет культуру; он был факелоносцем, который многих учит Торе. Основная характеристика такого человека в тот момент, когда он формулирует определенное убеждение или определенный идеал в том, что он не отдыхает и не молчит, пока не завоюет сторонников своего идеала.Как у Фернхофа была большая любовь для еврейского языка, получил удовольствие и преуспел в этом, его пылкий хотел было передать это другим.

Он давал частные уроки иврита in Buczacz [*] . Впоследствии, когда его наняли учителем в Барон Хирш. школа, г. Злохов (по рекомендации лингвиста, Давид Цви Генрих Миллер), часть своей цели он достиг.

Однако его успех был недолговечный.Школы барона Хирша, чьи цели были достойны восхищения, не были приветствовали евреи Восточной Галиции. Лишь немногие из «просвещенных» были рад их приветствовать. Большинство смотрело на них с неодобрением. В их В глазах учителей, учеников и родителей считались разрушителями завета », как подстрекатели и агитаторы.

Такая школа была рассматривается как гнездо еретиков, школа для грешников Израиль.Фернхоф, который так упорно трудился, чтобы его приняли в качестве учителя. школа, где он надеялся расширить свою деятельность и влияние, была горько расстроенный. Однако он вошел в просвещенное общество города, общества маскилим, но он оставался изгоем в глазах благочестивых, ревностные и их последователи. Его планы стали менее амбициозными. Его мечта испарился.

Лучшая судьба была предназначена для его вторая любовь — литература на иврите.Он любил еврейских писателей из далеко и близко, и культивировал в своем сердце стремление призвать их всех к одному место сбора. Он всем своим существом хотел занять почетное место для Галиции в еврейской литературе, которая переживала возрождение. Он знал что центр литературного творчества не в Галичине, но он хотел превратить Галичину во вспомогательный центр литературного творчества.

Имея в виду этот план, он сделал две вещи: он сам написал как можно больше и опубликовал свои писать в разных изданиях.Таким образом он приобрел себе известность. и для своего региона. Однако из-за того, что он обладал большой самообладанием, критики, он понимал, что его вклад и вклад других не были достаточно для достижения своей цели. Поэтому он основал журнал в Бучаче. под названием «Книги наслаждений».

Это должно было привлечь писателей из других крупных еврейских центров и популяризации специальных характер Галичины, так как звезды Галичины сияли бы рядом с яркие огни России … Действительно, это была второстепенная площадка, напоминающая что-то вроде «копеечных книжек» Бен-Авигдора.Но несмотря ни на что это был независимая площадка.

Эта второстепенная платформа преуспела настолько хорошо, что в его нескольких выпусках было сосредоточено внимание известных писателей, и те, кому предстояло прославиться. Черниховский опубликовал там одну из своих первые стихи: «Выйдем, будем жить в покое»; Бердичевский опубликовал пьеса о четырех лидерах мира хасидов, которые взбесили Галичина ненадолго; Брейнин внес свой набросок «Мой дедушка»; Клауснер предложил статью об «Оригинальной литературе» и о качестве переводы.

Даже Ш. Бен Цион фигурировал среди авторы. Надо ли говорить, что писатели Галичины привезли свои дух на этот форум. Со всеми недостатками, которые преследовали эти тонкие журналы, они также олицетворяли собой обещание новой эры.

Новое поколение было под их влиянием, и их простота была в известном смысле новинкой для студенты ешивы. Однако эти журналы перестали публиковаться, а затем возродился в Злохове.Но и там появилось всего две проблемы. На это стык Фернхоф экспериментировал со своими друзьями, создавая новые (литературные) форумы, такие как «Иордан» и «Молодой иврит». У него было огромное желание создавать, редактировать и включать себя, а также писателей Галичины в новая еврейская литературная жизнь.

С
Как уже отмечалось ранее, Fernhof продолжал много писать и публиковать почти на всех [иврите — переводчик] периодические издания своего времени. Он писал стихи и рассказы, зарисовки и эпиграммы, критические обзоры и статьи по современным вопросам.Он сделал переводы и адаптации, редактирование и публикация. Он испытал свои силы во многих областях, потому что он никогда не достиг состояния полного самопознания. У него не было четкого представления о том, в чем заключалась его сила, а в чем — литературный путь.

Всю свою жизнь он размышлял о его способности и его талант. Он испытывал сомнения, медитировал, а затем писал. Именно эта борьба, этот самооценка трогают сердце и сделать его интересным предметом.Сегодня, примерно через 30 лет после его смерти, мы знаем, что в нем было хорошее и здоровое зерно (таланта), но это было завернутый во множество скорлуп. Он был писателем с душой и проницательностью, который использовал сказать прямо и просто. Конечно, не все его рассказы хороши, и хорошие не все равноценны.

Его первая опубликованная книга «От «Легенды жизни» »не был хорошо встречен критиками. Бреннер, Бердичевский и другие подвергали его резкой критике.Возможно они были верно, потому что в этой работе стирались границы между адаптацией, переводом и первоисточник. Его стиль здесь показал небрежность, и его окончательный цель была неясна.

Однако нет сомнений в том, что на резкую критику также повлияла традиционная предвзятость писатели Галичины, в то время это было своего рода условностями. Этот критика очень задела его, потому что она исходила от писателей, которыми он восхищался дело, и кого он так высоко ценил.Но эта критика также имела положительное влияние, и привела его к большим творческим усилиям и к лучшему полученные результаты.

Отныне мы видим его в другой свет. В серии рассказов, которые он хотел опубликовать в специальном том, озаглавленный «Mitnagdim» [**] , мы чувствуем большую уверенность в себе и больше зрелая сила выражения. Здесь его душа как писателя нашла утешение, и он сумел присвоить себе почетный и оригинальный место в нашей литературе.

Хасидизм и хасиды были повезло иметь писателей, которые изображали их в своих стихах и прозе, или в серьезном или забавном рассказе. Было много важных фигур, которые почтили хасидов песнями и восхвалениями, а были и другие, которые их гнев и их издевательства над ними. Они были достойной целью для всех.

Это не было правдой для митнагдим, братья и противники хасидов. Митнагдим остался в тенях.Они не изучались и не исследовались. Обычно они были описываются как второстепенные, такие же скучные, неясные, как противники, цель которых состояла в том, чтобы служить фоном для хасидов. Они были случайные типы, мимолетные образы, которые не живут и не существуют в рассказе в их собственное право.

Затем появился Фернхоф и написал целую книгу под названием «Митнагдим». Только два или три этажа от эта книга была издана при его жизни.Большинство из них было найдено среди его статьи и публикуются здесь впервые. А вот что представляет собой новаторство в книге. В этой книге митнагдим и их движение — это центр рассказов. Здесь хасиды служат только фон реквизит. И это не удивительно.

В Бучаче, где основные впечатления от жизни Фернгофа были вырезаны, хасидизм не пустить глубокие корни. В Бучаче он наблюдал митнагдим на улице, в учебный зал, во время их разговоров, во время изучения Талмуда, во время их ссоры, и во время их примирения.

Он понял их видение мира и понимал их дух и темперамент. Вникая в их душу, и анализируя их речь, он раскрыл чудесную тайну: ничто не разделяет митнагдим и хасидов, за исключением их веры в цадик [праведный вождь, или раввин, глава хасидов — переводчик].

По сути, они похожи на каждого другие по своей природе и в глубине души. Митнагдим противится хасидам с хасидской страстью.Они отрицают учение хасидского ребе с тем же фанатизмом, с которым хасиды впитывают эти учения. Более того, они готовы наказать члены «культа», точно так же, как члены «культа» готовы наказать своих оппонентов.

В своем описании этих противоположные образы Фернхоф много раз поднимается до уровня художника, который видит в сердца своих героев и рисует их умелой кистью. Для этого цель, в его распоряжении различные таланты и способности: острое зрение, тонкий стиль, издевательство, юмор, карикатура, сдержанность и причастность к жизни его героев.Эти и подобные средства упрощают описание, простой и увлекательный.

Мы чувствуем, что митнагдим также нужно «тиккун» [«духовное совершенствование» — переводчик], и Фернхоф предоставил им с этим. Эти персонажи вырезаны из реальности, существовавшей в его день, и не являются плодом его воображения. На полях рукописи перечислены имена людей, жителей Бучача, которые послужили прототипами для персонажи рассказов.

Очевидно, что он не изобрести «действующие фигуры» из своего воображения, но взял их из своего собственного окружение. Сначала он изучал людей, с которыми встречался, следил за их движения и узнал их черты, и только после того, как он научился их очень ну, он начал их формировать и создавать в рамках своих рассказов.

Однако при всей их реалистичности, Фернхоф сумел вложить в этих персонажей свой дух и создать их согласно его собственному видению.Раввин Моше Барух Хиндес, педантичный раввин Шломо Зеев, Кальман Бериш и многие другие — интересные типы, которые Фернхоф запечатлен как в реалистичной манере, так и с помощью намекающих ссылок.

Для него предметом митнагдим стал своего рода цитаделью, центром его творческих амбиций. После периода борьбы с написанием, созданием и публикацией это было как если бы он наконец нашел свой литературный путь.

Он писал эти рассказы с страстная душа, потому что он видел в них свою судьбу.Это не было другим капризное предприятие или легкое развлечение, но миссия.

В одном из проектов есть краткое предисловие к этой книге. Предисловие подписано: «Фернгоф, Станислав, зима 5671 г. »[1911 г. — переводчик] и вот что написано:« У многих есть написано, даже в последние годы, о хасидах и цадиках, и забыли типичных митнагдим, которые быстро вымирают. В будущем наши авторы будут нести ответственность за пренебрежение и отказ от этих цифры.

Автор этой книги о митнагдим вырос у ног митнагдим и знает их природу, характер, внутренний мир, упорство, настойчивость в отстаивании своего существования и их презрение и презрение к цадикам и хасидам … и то, что он знает, он попытается передать ».

Здесь мы видим, что это не шанс, что он написал рассказы о митнагдим, потому что он чувствовал необходимость, и умение писать о тех, кого лишила еврейская литература и оставили в одиночестве.Он хотел снять клевету, которая была приложенное к митнагдим, утверждение, что они были сухими, и ограничивалось изучение Талмуда и выполнение мицвот.

В рассказах Фернгофа митнагдим раскрываются как люди понимания, обладающие лирической жизненной силой о них. Их внешний вид может быть сухим, но их внутреннее «я» — противоположное. «Попытайтесь углубить свой контакт с ними, — писал он, — и вы сразу же столкнетесь с ними». жизнеспособные евреи, с богатой духовной жизнью, отмеченной противоречиями и обилие энергии.

Как он отмечал, митнагдим на полях его проекта — хасиды, не верящие в «цадиков». Только это одно их разделяет.

Фернхоф отождествлял себя с ними. Его дух цеплялся за их дух и формировал их образы изнутри, мера любящей доброты и величия.

Фернхоф не был основателем отец, но он был одним из строителей (новой) еврейской литературы. В несколько периодов нашего литературного творчества, а в нескольких главах его истории его вклад прочно закрепился, как редактор, посредник или рассказчик.

Он оставил свой отпечаток на процесс обновления литературного еврейского творчества в Галиции и других странах. Он входит в его журналы писателей-ивритов из других стран. Среди них были те из Галичины, которые впоследствии стали опорными колоннами еврейской литературы — Агнон, Бараш, раввин Биньямин, Лифшиц и другие.

Даже если они принадлежат к высшему сфере, а для другого поколения в ранние годы в основном впитали литературную атмосферу, созданную Фернхофом, Гершоном Бадером, Грабером и другим они нравятся.

Они простились с ним и перешли на большую глубину и большую высоту, но они читали работу Фернгофа, сотрудничал с ним и впитывал то хорошее, что он передавал им в качестве посредник и писатель.

Исраэль Коэн

* S. Y. Agnon напомнил мне остроумное и подходящее выражение, которое он услышал. из Фернхофа, в котором есть игра слов на противоположностях. Когда гости пришли навещать его, а он был на частном уроке, он говорил им [на идиш — переводчик]: Погодите, я просто должен дать (один час) урок… Возвращение
** Эта книга была опубликована в 5712 году (1952 г.) Ассоциацией писателей в г. «Двир.’Возвращение

[Стр. 127]

Семейные воспоминания

Перевод доктора Роуз Шошана Возраст (Кляйнер / Нойфельд)

Первая мировая война разрушила наш тихий дом. Многие из моих воспоминаний сейчас потускнеть. И ангел смерти, забравший отца нашего раньше времени, также положил конец этим воспоминаниям.

Отец имел обыкновение говорить с нами, как с равными.Он бы поделится с нами своими впечатлениями от вещей, своими жизненными амбициями и тем, что его глаза наблюдали. Он поделился с нами красотой природы, научил нам, как радоваться жизни во всей ее полноте и как переносить жизненные трудности моменты.

Я никогда не забуду походы во время наших летних каникул, во время которых Отец провел нас по сосновым лесам Карпатских гор. Он преподавал нас, как подняться на горные скалы, побудили нас достичь вершин и полюбуйтесь прекрасными пейзажами, которые открылись перед нами.Отец имел обыкновение очаровывают нас его поэтическим языком, и поэтому неудивительно, что мы, дети имели обыкновение выражать свои чувства в стихах, детский язык еще до того, как мы научились писать. Отцу очень понравилось записывая наши рифмы на бумаге. Он спас их и даже показал нам, когда мы выросли.

Только мой старший брат (Муми) должен был продолжать писать, в то время как остальные из нас должны были погрузиться в практический мир.Отец был воплощением доброта; он никогда никого из нас не наказывал. Однако сам факт того, что он был гнев на нас или за то, что его разум был неловко, сам по себе был великим наказание для нас.

С помощью моей пожилой матери, которая пережила нацистскую резню и живет со мной, и с помощью нескольких друзей моего отца, которые все еще живые, среди них Гершон Бадер, доктор Шимон Бернштейн и доктор Луи Лаунер, Я пытаюсь написать биографический очерк, который сочетался бы с моими собственные воспоминания о моем отце.

Дата рождения моего отца является предметом споров. Согласно свидетельство о браке 1866 года рождения. Однако в свидетельстве о смерти указана дата 1867 г., а согласно картотеке New York Public Библиотека, в которой перечислены все книги моего отца в ее фондах, дата его рождения 1866 год. Эта дата кажется приемлемой для моей матери, которая со всей своей желает сердце можно считать немного моложе отца, по крайней мере, на бумаге.

Он был сыном Исраэля Фернгофа и Хая, чья девичья фамилия была Fliegler. Они жили в Бучаче, Галичина.

Отец потерял мать, когда ему было семь лет. Она скоро была заменена мачехой. Однако, к счастью, его отвезли в дом его дядя Флиглер, активно руководивший его учебой. Там он приобрел полное владение шестью книгами Мишны и комментариями к ней. Он преуспел в этих исследованиях, а также приобрел очень хорошие знания Иврит.Втайне он читал все, что попадалось ему в руки, на иврите и идише. Он изучал немецкую литературу в том же подпольном отделении. манера. Вскоре он стал знатоком классической литературы Гете, Шиллер и Гейне. Его знание письменного и устного немецкого языка было очень хорошим, несмотря на то, что ему приходилось скрывать это от своих учителей и воспитателей, чтобы он не пойман в процессе проведения этих запрещенных исследований.

Даже в более поздние годы он был неоднозначной фигурой в обществе, поскольку он осмелился опубликовать в своей «Сифрей Шаашуим» (Книги Delights) хасидский этюд Михаила Йосефа Бердичевского, который был еще молод. человек в то время.Вскоре вокруг этого блестящий самоучка. Он стал руководителем литературного кружка и начал записывать. Его статьи и стихи печатались в еврейских периодических изданиях, которые в то время появлялись в Европе. С этими сочинениями он стал одним из основоположники новой еврейской литературы в Галиции.

Я хотел бы привести здесь краткий биографический очерк, который напечатана на открытке с фотографией отца.Эта открытка вместе с открытки других известных ивритских писателей того времени были распространены издательство Авраама Робинсона в Станиславе. Текст открытки гласит следующее:

Ицхак Фернхоф родился в Бучаче (Галиция) в 1865 году. человек разноплановых талантов. В детстве он прочитал много стихов, а в конце он начал писать рассказы и зарисовки, для которых характерна их резкость наблюдения и нежный юмор.Он был первым, кто заложил фундамент Ивритская литература в Галиции.

Он умело редактировал «Сифрей Шаашуим», что помогло значительно распространить иврит в Галичине и привлечь к нему молодые люди, чье обучение было сосредоточено вокруг «klois» (небольшая синагога и дом учебы). Он также был редактором «Ха-Ярден» (Джордан), и «Ха-Цаир» (Молодой человек). Несколько лет назад его рассказы и этюды вошли в сборник «Ме-Аггадот ха-Хаим» (Из Легенды жизни).В настоящее время его книга «Ха-Митнагдим» (The Противники хасидов), передана в печать. Он уникален в это новый подход, и он высоко ценится теми, кто читал рукопись.

Насколько я могу вспомнить оригинальную версию книги, «Ха-Митнагдим» был представлен «Ха-Олам» (Мир), который редактировал г-н Моше Клейнман (да пребудет с миром) в Москве. Однако во время Первой мировой войны эта книга, уже напечатанная, была утеряна во время Первой мировой войны. хаос, который царил в России в те времена, и его следов так и не нашли.К счастью, была найдена поврежденная и несовершенная копия оригинальной рукописи. моим братом в обломках нашего старого дома в Станиславе, и его отправили в я до нацистского вторжения, которое превратило этот город в руины. Тридцать пять лет спустя я считаю своим долгом помочь с его публикацией в государство Израиль.

Я также знаю, что это было бы самой заветной мечтой отца, который был одним из первых пионеров сионизма, современником Теодора Герцля.Где бы ни жил мой отец, он был главой сионистов и гебраистов, и он наполнил наши сердца, сердца детей любовью к Сиону. Было ли это не ради войн мы совершили бы алию с Израилем как халуцины или пионеры.

Его литературная работа не приносила достаточного дохода, чтобы поддержать мою отец и его семья. Было постоянное давление беспокойства о зарабатывание средств к существованию для семьи. Так мой отец стал торговцем мукой, и управлял мукомольной мельницей своего тестя, а также предприятиями, связанными с его склад.Однако за это время он приобрел репутацию кого-то владеет ивритом и немецким языком, а также знает литературу гуманитарные науки. Именно тогда фонд, созданный бароном Хиршем, пригласил его, чтобы присоединиться к преподавательскому составу его школ, сначала в Злохове, и в конечном итоге в Станиславе.

После того, как в 1894 году родился мой второй брат Шмуэль, и после того, как я родился, в 1897 году материальное положение моего отца стало тяжелым, и он был вынужден давать частные уроки, чтобы поддержать нас и предоставить лучшие образование для нас.Это было образование, которое он сам никогда не получал; он был вынужден приобрести его своими собственными усилиями, а при огромных трудные условия — подвергнут террору и страху, чтобы его учителя не поймали его, поскольку они считали ересью любое время, потраченное на светские занятия.

Как я восхищался своим отцом, когда видел его уставшим после учебного дня в школу, и все еще играя с нами и рассказывая нам чудесные легенды, которые он сам создал для нас.Или он читал нам свои стихи и эскизы.

Еще помню, что отец приглашал в наш дом таких людей, как Шолом. Алейхема, Реувена Брайнина и других, которые будут посещать наш город как общественные деятели. преподаватели. Он описал бы нам величие этих людей, и это оставят на нас сильное впечатление. Между прочим, он всегда служил председатель на этих публичных лекциях. Он представит их публике в красивый и безупречный иврит, которому многие позавидовали.Наш дом всегда был место встречи ведущих деятелей гебраистов, ученикам и его последователям.

Это было большим событием в жизни моего отца, когда он купил собственный дом в красивый квартал Станислава, на улице Липова 88, недалеко от великолепные сады набережной Елизаветы. В этом доме он устроил библиотеке, которой он так гордился и которой завидовали все книги коллекционеры.

Все это было разрушено и снесено нашествием банд Петлюры. во время потрясений, последовавших за Первой мировой войной.

Когда разразилась эта война, мы, как и многие другие, уехали из Станиславского дома, с нашей младшей сестрой Кларой, которой было всего несколько лет. Она была отцом радость, и он увидел в ней олицетворение красоты и очарования. Мы сбежали из наш город в фургоне, и пешком через Карпаты в Венгрию, и мы подверглись всем испытаниям войны. Мы бродили из города в город, и после многих невзгод прибыл в Вену.

Беспокойство о заработке истощило силы отца.Он дал частный уроки, работал в «Джойнте» научным сотрудником и ни от какой работы не уклонялся, пока он мог прокормить свою семью. Во время той долгой войны все его сыновья были призван в австрийскую армию и даже сам носил форму, несмотря на Дело в том, что ему уже исполнилось 50 лет.

После войны он снова был безработным. Ему обещали должность библиотекарь венской еврейской общинной библиотеки. Однако, как и во многих предыдущих иногда ему приходилось сталкиваться с одним разочарованием за другим.Фонд барона Хирша, который платил низкую зарплату, предупредил отца, что они урезал бы эту зарплату, если бы не согласился вернуться к Станиславу, чтобы начать обучение в школе. Было бы в условиях хаоса и разрушения, царившие после войны. Поскольку он всегда сначала беспокоился о благополучия своей семьи, он оставил жену и детей, чтобы наслаждаться комфортом жизни в Вене, а сам он вернулся в область руин, которая была теперь Станислав.

Все коммуникации с этим городом были прерваны, и только случайно. узнали ли мы о его смерти через шесть месяцев после его смерти. Его смерть произошло 23 февраля. Он умер от брюшного тифа в изолированном помещении. кабину Станиславской больницы вдали от семьи, стараясь пощадить нам его мучительные страдания и одиночество. На его умирающих губах он произнес имя его любимой дочери. На его могиле были все его ученики и друзья. присутствовал, но не было ни одного члена его семьи.Передо мной лежит копия Juedische Volkszeitung от 28 февраля 1919 г., в котором содержится некролог мой отец. Привожу сюда в том виде, в каком оно появилось: «Новый иврит. литература и литература на идиш в целом пострадали от непоправимого потеря. Ицхака Фернхофа больше нет!

На момент смерти ему было около 51 года. Он был похоронен со своим народом вдали от его семья, мученик великого искусства обучения, мученик его страстного любовь к своей семье и своему народу.Он работал около тридцати лет без перерыв, как педагог и писатель на иврите-идиш. Как преподаватель на местном школы, основанной бароном Хиршем, он был одним из первых ее основателей и лидеров, и он был путеводной звездой местного общества «Сафах Берура »(Чистый язык).

С 1896 по 1898 год он издавал журнал «Сефер». Шаашуим ». Среди первых участников этого литературного начинания. были такие великие писатели, как Шауль Черниховский, Михах Иосиф Бердичевский и Реувен Брейнин.В 1906 г. он издавал здесь, в Станиславе, периодическое издание на иврите. «Ха Ярден». Следует также упомянуть его книгу «Меаггадот». Ха’хаим ». Его последняя большая книга содержит рассказы, некоторые из которых уже были напечатаны о жизни митнагдим. Он сочинил несколько отличных учебники для преподавания иврита. Он также участвовал в написании различных книг на иврите. периодические издания.

Поскольку у него не было средств перевезти свою семью из Вены в Станислав после четырех лет скитаний оказался здесь одиноким, изолированная жизнь с конца августа прошлого года.

Любят и почитают все классы еврейской общественности в Станислав, он твердо выполнял свои обязанности до последнего вздоха.

В сердцах молодых, которые переживали возрождение, и которые почувствовал к нему благодарность, он построил себе вечный памятник. Пусть он Покойся с миром!»

Под этим некрологом появилось стихотворение редактора Герберта Сфондсона: в котором выражалась любовь всех учеников и друзей моего отца на немецком языке.Ниже приводится перевод на иврит:

Некролог

на смерть учителя и незабвенного друга

Ицхак Фернхоф

В тот день, когда его опустили в могилу
Ясный и приятный день ранней весны,
солнечный свет смягчил землю
но поразительная молния с небес
ошеломил сердца всех ваших учеников.
Мы в шоке кинулись на кладбище
источнику нашей дружбы, творцу.
Мы следовали за тобой на кладбище в слезах
К могиле узкий и темный.
Человек, который разбудил наш дух, ушел
Его слова взволновали наши сердца.
В черной пыли, о наш учитель, ты отдохнешь
Вы были венцом нашей души
Да будет сон твой сладким! Как в прошлом, так и сейчас
Мы выполним все, что ты нам повелел,
В сердце юноши, которого ты учил,
Вы построили себе вечный памятник.

Примерно за 20 дней до его смерти, 3 января 1919 г., в той же газете напечатано следующее объявление:

«В субботу, 28 декабря 1918 г., на местном Общество «Чистый язык», общественный экзамен 50 студентов первый курс, умело проведенный известным писателем на иврите Ицхак Фернхоф. Из группы родителей, которые были на этом когда дело доходило до слез, один отец представил г.Фернхоф с серебряный кубок, сделанный мастером в знак признательности и благодарности «.

Мой брат, доктор Моше Фернхоф, писатель и поэт, особенно известный в писатели своего времени на идише написали трогательное стихотворение, в котором он просит прощение отца. «Прости нас, отец», что мы не смогли стоять у постели в последние дни. Стихотворение опубликовано в Немецкая газета в Вене.

В своем последнем письме к моей сестре, которая была еще маленькой девочкой, Сделав первые попытки написать письмо, отец умолял ее написать ему долго письма.»Как прекрасно, когда отец и его дочь хорошо понимают друг друга, и все обсуждают с помощью писем, на время, когда личный разговор, к моему сожалению, не возможный.»

Большинство вещей, которые отец писал в юности, были подписаны имя Ици, пока профессор Йосеф Клауснер не убедил его сменить имя на Ицхак.

Весной 1938 г. я посетил могилу отца в старинном еврейском кладбище в Станиславе.Это было красивое каменное сооружение, спроектированное и построен каменщиком. Это было незадолго до вторжения Гитлера, и мое сердце сказал мне, что это был последний раз, когда у меня была привилегия посещение этого сайта. Теперь, после ужасной трагедии, обрушившейся на Еврейские общины Европы, когда все священные места иудаизма были разрушен, нет больше надежды увидеть эту могилу.

Эта книга, в которой собраны лучшие произведения моего отца, послужит памятник его памяти.Его слова — это его памятник.

Уильям Фернхоф
Вудридж, Нью-Йорк, 1949 год.

Этот материал предоставлен JewishGen, Inc. и Книжный проект «Изкор» на
, выполняющий наши миссия по распространению информации о Холокосте и уничтожены еврейские общины.
Этот материал нельзя копировать, проданы или обменены без разрешения JewishGen, Inc.Права могут быть зарезервировано правообладателем.

JewishGen, Inc. не делает никаких заявлений относительно точности перевод. Читатель может пожелать обратиться к исходному материалу. для подтверждения.
JewishGen не несет ответственности за неточности или упущения в исходной работе и не может переписывать или редактировать текст для исправления неточностей и / или упущений.
Наша миссия — произвести перевод оригинальной работы, и мы не можем проверить точность заявлений или изменить приведенные факты.

Бучач, Украина Книжный проект «Изкор» Домашняя страница JewishGen

Книжный директор Йизкор, Лэнс Акерфельд
Эту веб-страницу создал Эдвард Розенбаум

Авторские права принадлежат JewishGen, Inc., 1999-2021 гг.
Обновлено 6 июня 2003 г., OR

Вехи: сен.22, 1930 — ВРЕМЯ

(2 из 2)

Умер. Оливер Кертис Перри, 64 года, старый грабитель поездов; в Даннемора Государственная больница, недалеко от Платтсбурга, штат Нью-Йорк, где он находился 27 лет. годы. В 1891 году Перри, железнодорожник из Нью-Йоркского централя, жаждал роскошная жизнь. Однажды ночью он пробрался в деньги своего поезда автомобиль, одолел охранник, и пока поезд еще ехал выполз обратно через дыру с достаточным количеством добычи для шести буйных месяцев на западе.Год спустя, сломавшись и вернувшись снова, он цеплялся за веревочная лестница к тому же поезду, который мчался ночью к Ютика. На этот раз он разбил окно, выстрелил из ружья охранника. рука охранника, прикрывала его, пока поезд не прибыл в Утику. Там он сел в локомотив и помчался по рельсам с другим локомотив, полный разгневанной полиции в погоне. Внезапно Перри перевернул двигатель, открыл огонь, преследовал преследователей, пока не выдохся. Он сбежал, задержал фермера, украл лошадь, был схвачен отрядом, приговорен к тюремному заключению на «столько, сколько он мог видеть.»В тюрьме он пытался ослепил себя иглами, назвали сумасшедшим.

Умер. Говард Мюррей, 71 год, канадский педагог, с 1901 г. Профессор классических наук Университета Далхаузи в Галифаксе, председатель Консультативный совет Королевского военного колледжа Канады в Кингстоне, N. S .; в Галифаксе.

Умер. Г-жа Фрэнк А. Гибсон, 75 лет, мать Хью Саймонса Гибсона, США. Посол в Бельгии; после кровоизлияния в мозг в Лос-Анджелесе.

Умер.Уильям Аллен Марбл, 81 год, старый корсетный мужчина, президент Знаменитая манхэттенская компания Roth & Goldschmidt Corset Co., бывшая директором Торговая палата США, дважды (1910, 1911) генеральный президент Национального общества сыновей американской революции; внезапно, на горе Поконо, Пенсильвания.

Умер. Фрау Джейкоб Амалия Натансон Фрейд, 95 лет, мать известного невролога. Зигмунд Фрейд; старости, в Вене. У фрау Фрейд было 45 других потомки.

* Часто упоминается как член этого Hogg (произносится как Hawg) Семья одна по имени Ура, но ее (его) никогда не было.

3.2: Краткая биография Зигмунда Фрейда, MD

Сигизмунд Шломо Фрейд родился 6 мая года года 1856 года в небольшом промышленном городке Фрайберг в Моравии (сегодня он известен как Прибор в Чешской Республике. ). Фрейд никогда не использовал имя Шломо, имя своего деда по отцовской линии, и он сократил свое имя, когда учился в Венском университете. Его семейная жизнь была необычной и несколько сложной. Его отцу, Якобу Фрейду, было 40 лет, когда он женился на матери Фрейда, Амалии Натансон.Она была на 20 лет моложе Якоба Фрейда и на несколько лет моложе сына Якоба, Эмануэля, от более раннего брака. Одним из первых друзей Фрейда был племянник, который был на год старше Фрейда!

Якоб Фрейд никогда не был особенно успешным в бизнесе. Промышленное значение Фрайберга снижалось, поэтому молодая семья уехала и в конце концов поселилась в Вене, Австрия (сыновья Якоба от первого брака, Эмануэль и Филипп, эмигрировали в Англию). На тот момент у Якоба и Амалии Фрейд было двое детей, Зигмунд и его сестра Анна (родившийся между ними брат Юлиус умер в возрасте 7 или 8 месяцев).Однако вскоре после прибытия в Вену в 1860–1866 годах у них родилось еще пятеро детей: Роза, Мария, Адольфина, Полина и Александр. Это привело к продолжающимся финансовым трудностям, которые, по-видимому, были болезненными для молодого Фрейда (Gay, 1998). Существовали также личные трудности, из-за которых Фрейду было трудно поддерживать близкие отношения со своим отцом. Якоб Фрейд однажды рассказал своему сыну историю о жестоком обращении со стороны австрийского христианина, человека, который сбил шляпу Якоба Фрейда на грязной улице, а затем приказал «еврею» сойти с тротуара.Когда Фрейд спросил отца, как он отреагировал, отец сказал, что он просто сошел с тротуара и поднял шляпу. Фрейд был очень разочарован тем, что он, по-видимому, считал слабостью своего отца (Gay, 1998). Был также неприятный эпизод с участием брата его отца Йозефа. Йозеф Фрейд был осужден и отправлен в тюрьму за торговлю фальшивыми деньгами. Это вызвало большую озабоченность у Якоба Фрейда, который мог быть вовлечен в незаконную схему вместе со своими сыновьями, Эмануэлем и Филиппом (Gay, 1998; Jones, 1953).

И все же Якоб Фрейд действительно пытался быть хорошим отцом. Его дети были в целом успешными, и он оставался активным и поддерживающим в жизни своих детей и внуков. Вышеупомянутая история, когда Якоб Фрейд пытался передать своему сыну некоторую «отцовскую» мудрость, возможно, не дала ожидаемого эффекта, но она демонстрирует, что он заботился о том, чтобы преподать своему сыну некоторые жизненные уроки. В тридцать пятый день рождения Фрейда его отец прислал своему «дорогому сыну» копию семейной Библии Филипсона (эта Библия содержит Ветхий Завет, который является единственным свидетельством иудейской веры), которую Фрейд часто изучал в детстве ( Gay, 1998; Jones, 1953; Nicholi, 2002).Надпись, сделанная Якобом Фрейдом в Библии, заканчивалась описанием дара «в знак любви от твоего старого отца» (см. Jones, 1953; Nicholi, 2002). Когда Якоб Фрейд умер, Фрейд написал другу, что смерть отца глубоко повлияла на него, оставив его без корней. Он описал смерть отца как «самое важное событие, самую мучительную утрату в жизни человека» (см. Nicholi, 2002). Смерть его отца, по-видимому, стимулировала самоанализ Фрейда, написание книги The Interpretation of Dreams (Freud, 1900/1995) и формулировку его теории Эдипова комплекса (Nicholi, 2002).Якоба Фрейда также с теплотой вспоминал его внук Мартин, старший сын Фрейда (М. Фрейд, 1983).

Отношения Фрейда с матерью также были сложными. Амалию Фрейд описывают как юную (что она и была по сравнению с Якобом), привлекательную и энергичную. Она всегда очень гордилась своим сыном и оказывала сильное и положительное влияние на его жизнь. Позже он писал, что «мужчина, который был бесспорным фаворитом своей матери, сохраняет на всю жизнь чувство победителя, ту уверенность в успехе, которая часто приводит к настоящему успеху» (см. Jones, 1953).Во время самоанализа Фрейда, примерно в 1897 году, он обнаружил глубокие воспоминания из своих ранних лет. Где-то в возрасте от 2,5 до 4 лет Фрейд случайно увидел свою мать обнаженной. Это событие пробудило во Фрейде сильное желание. Вскоре после восстановления этого воспоминания он вспомнил, какую глубокую ревность он испытывал, когда родился его брат Юлий, незадолго до того, как Фрейду исполнилось 2 года. Фрейд был настолько ревнив, что вспомнил, как приветствовал смерть своего младшего брата (см. Gay, 1998; Jones, 1953).Каждый из этих инцидентов определенно повлиял на теорию Эдипова комплекса Фрейда. Однако удивительно, что в течение первых двух с половиной лет жизни Фрейда на самом деле он проводил очень мало времени со своей матерью, поскольку его воспитывала няня. Имейте в виду, что его мать снова забеременела, затем его брат Юлий заболел и умер, а затем его мать снова забеременела, наконец родив его сестру Анну, и все это к тому времени, когда Фрейду было два с половиной года.

Няня Фрейда описывалась как старая и некрасивая женщина, но Фрейд любил ее и мечтал о ней позже (см. Gay, 1998; Jones, 1953; Nicholi, 2002).Няня была набожной католичкой и регулярно брала с собой Фрейда в церковь. Несмотря на свой юный возраст (менее 2,5 лет), Фрейд приходил домой из церкви и проповедовал своей семье о Боге. Несмотря на то, что его семья была еврейкой, они не исповедовали свою веру с особой преданностью, и, должно быть, было довольно интересно слушать проповеди их маленького мальчика. Почему же тогда, как мы увидим, Фрейд отказался от религии и духовности? Оказывается, эти отношения оборвались внезапно.Сводный брат Фрейда Филипп обвинил няню в мелком воровстве, и ее отправили в тюрьму. В это время мать Фрейда была привязана к его недавно родившейся сестре, поэтому Фрейду внезапно отказали в доступе как к своей матери, так и к няне. Было высказано предположение, что из-за того, что его бросила так внезапно и в такое критическое время (Фрейду в это время было 2,5 года) его няня-католик, его гнев и разочарование привели к его окончательному отвержению духовного мировоззрения. и его антагонизм по отношению к католической церкви (Gay, 1998; Jones, 1953; Nicholi, 2002).

Ранняя карьера Фрейда в области фундаментальных исследований (до психиатрии)

Фрейд был очень успешным в школе с раннего возраста. В гимназии, что является условием для подготовительной школы в таких странах, как Германия и Австрия, он был первым в своем классе в течение 7 лет. Это привело к целому ряду особых привилегий, в том числе к тому, что ему редко приходилось сдавать какие-либо экзамены (Freud, 1952). Это также привело к домашним привилегиям. По словам его сестры Анны, у Фрейда всегда была своя комната для учебы, независимо от того, насколько тяжелым было финансовое положение семьи (Gay, 1998).Готовясь к поступлению в колледж, Фрейд сначала хотел изучать право. Однако, узнав о теории эволюции Дарвина и услышав эссе Гете о природе, он решил стать студентом-медиком (Freud, 1952).

В 1873 году Фрейд поступил в Венский университет. Первоначально он сильно страдал от предубеждений и дискриминации против него, потому что он был евреем. Полагая, что от него ожидают, что он будет чувствовать себя неполноценным и чужим, потому что он еврей, он, тем не менее, продолжал настаивать. В результате этих переживаний в более позднем возрасте он был подготовлен к тому, чтобы справиться со значительным сопротивлением, которое возникло в ответ на его теории (Freud, 1952).Его первый исследовательский проект в медицинской школе был предложен профессором Карлом Клаусом. Профессора Клауса интересовало сообщение о том, что польский ученый Симона де Сырски определила структуры, которые могут представлять семенники самца угря. Это был вопрос, который безуспешно изучался веками. После вскрытия около 400 угрей Фрейд, похоже, подтвердил выводы Сырского. Однако исследование не было окончательным, и Фрейд не получил большого удовлетворения от публикации своей работы (Gay, 1998; Jones, 1953).Однако он собирался найти удовлетворение в физиологической лаборатории Эрнста Брюке.

Брюке был известным физиологом, анатомом, гистологом и многими другими. Фрейд очень уважал своего новообретенного наставника, называл его мастером Брюке и описывал его как «величайшего авторитета, которого я когда-либо встречал». В лаборатории Брюке Фрейд «наконец-то нашел покой и полное удовлетворение» (Gay, 1998; Jones, 1953). Исследования, которые он провел под руководством Брюке, были впечатляющими. Брюке заставил Фрейда заняться изучением анатомии спинного мозга и его нейронов.В то время не было понимания строения нейронов. Фрейд модифицировал методы гистологического окрашивания, используемые в лаборатории Брюке, и в конечном итоге примерно в 1880 году разработал метод окрашивания тканей нервной системы с использованием хлорида золота (Jones, 1953). Это было одно из первых применений пятен от тяжелых металлов на тканях нервной системы. Метод окрашивания нейронов нитратом серебра был разработан Камилло Гольджи несколькими годами ранее, в 1873 году, но только в 1888 году Сантьяго Рамон-и-Кахаль впервые сообщил о структуре мозга с помощью техники Гольджи.За это исследование Гольджи и Рамон-и-Кахал разделили Нобелевскую премию по медицине в 1906 году (Finger, 1994). Если бы Фрейд не оставил фундаментальные исследования ради карьеры в медицине, он мог бы все равно прославиться.

Фрейд в конце концов оставил университет и начал карьеру врача в Главной больнице в Вене. Одна из причин ухода и начала медицинской карьеры заключалась в том, что он встретил Марту Бернейс, женщину, которая станет его женой, и ему нужно было начать зарабатывать достаточно денег, чтобы содержать жену и семью.Однако сначала ему нужно было утвердиться в своей карьере. В больнице общего профиля он встретился и работал с выдающимся Теодором Мейнертом, который, среди прочего, был первым, кто правильно предположил, что болезнь Паркинсона возникла в результате ненормального функционирования базальных ганглиев (Finger, 1994). Это стимулировало постоянный интерес Фрейда к анатомии и функциям мозга, и в 1891 году Фрейд опубликовал книгу под названием On Aphasia . Вы, возможно, помните из вводной психологии, что два основных речевых центра в человеческом мозге — это область Брока (производство речи) и область Вернике (прием речи), и что повреждение этих областей приводит к афазии Брока или афазии Вернике.Карл Вернике также был учеником Мейнерта, но книга Фрейда об афазии была особенно критичной по отношению к Вернике (Finger, 1994). Это поставило обоих мужчин в центр дискуссии о структурализме и функционализме в том, что касается деятельности человеческого мозга (см. Finger, 1994). Хотя Мейнерт предлагал Фрейду посвятить себя изучению анатомии мозга, Фрейду было достаточно работы такого рода в лаборатории Брюке. Вместо этого интерес Фрейда обратился к заболеваниям мозга (Freud, 1952).По рекомендации Брюке Фрейд получил стипендию для путешествий, которая позволила ему позволить себе поездку в Париж для обучения в престижном Сальпетриере. Он намеревался учиться у Жана-Мартена Шарко, одного из ведущих неврологов своего времени и человека, назвавшего болезнь Паркинсона в честь врача Джеймса Паркинсона (Finger, 1994).

Когда Фрейд прибыл в Сальпетриер, его в значительной степени проигнорировали, поскольку он был всего лишь одним из множества иностранных посетителей. Как назло, однажды он услышал, как Шарко выразил сожаление по поводу того, что Шарко уже какое-то время не слышал от своего немецкого переводчика, и ему хотелось найти кого-нибудь, кто бы переводил его последние лекции на немецкий язык.Фрейд написал Шарко, предложил выполнить эту работу, и он был принят. С этого момента он стал членом ближайшего окружения Шарко и принимал активное участие во всех аспектах работы в клинике (Freud, 1952). Одной из основных тем, которые Фрейд изучал с Шарко, было использование гипноза при изучении истерии. Фрейд обсуждал с Шарко самые ранние концепции своей психодинамической теории. Шарко поддерживал и соглашался с только что зародившимися идеями Фрейда, но интересы Шарко оставались твердыми в области неврологии, а не в психологии или психиатрии (Freud, 1952).

Вернувшись в Вену и устроившись практикующим врачом, Фрейд наконец смог жениться на Марте в 1886 году (ему было 30 лет, а ей 25). У них было шестеро детей: Матильда, Мартин, Оливер, Эрнст, Софи и Анна. По словам его сына Мартина, Фрейд был любящим и щедрым отцом (М. Фрейд, 1983). Он также очень поддерживал своих детей. Когда Мартин разочаровался в изучении права, он обратился за советом к своему отцу:

… Он всегда надеялся, что один из его сыновей станет юристом.Таким образом, он с величайшей заботой наблюдал и, я думаю, руководил моими первыми неуверенными шагами в изучении права.

Он согласился, что мои первые занятия были скучными и скучными, но заверил меня, что однажды я найду учителя с впечатляющей личностью, возможно, гениального человека, и что я буду глубоко заинтересован и увлечен его лекциями …

Отец всегда выражался с большой ясностью и, давая мне советы в такой критический момент моей жизни, он добавил к своей обычной ясности выражения естественную нежность и заботу … (М.Фрейд, 1983; стр. 161)

Мартин действительно стал юристом, и после того, как Мартин служил офицером в австрийской армии во время Первой мировой войны, его отец помог ему начать свою практику.

Наконец, любое обсуждение ранней исследовательской карьеры Фрейда было бы неполным без упоминания того, что Эрнест Джонс, официальный биограф Фрейда, назвал «кокаиновым эпизодом» (Jones, 1953). В своей последней автобиографической книге (Freud, 1952; первоначально опубликовано в 1925 году в сборнике медицинских автобиографий) он лишь вскользь упоминает об изучении кокаина, сообщая о еще одной близкой неудаче в своей исследовательской карьере.Он начал изучать кокаин, когда был вдали от Вены, и появилась возможность вернуться домой на каникулы и увидеть свою невесту Марту. Готовясь к отъезду, он предложил паре коллег изучить эффективность кокаина как анестетика при глазных заболеваниях. Когда Фрейд навещал Марту, один из его коллег, Карл Коллер, подтвердил местные анестезирующие свойства кокаина и прославился им. Позже Фрейд отметил, что «это была вина моего жениха, что я еще не был знаменит в том раннем возрасте», но он настаивает на том, что «я не злился на своего жениха за то, что она прервала мою работу» (Freud, 1952).Интересно то, что интерес Фрейда к кокаину изначально был основан на возможности того, что его эйфорические свойства могут быть использованы для облегчения проблем, связанных с отменой морфина. Близкий и давний друг Эрнст фон Флейшль-Марксоу пристрастился к морфию из-за сильной боли, вызванной инфекцией, и Фрейд надеялся, что кокаин поможет. Сам Фрейд начал употреблять кокаин, чтобы поднять себе настроение. Он послал немного Марте с рекомендацией, чтобы она попробовала (нет никаких доказательств того, что она когда-либо делала это), и он даже начал посылать кокаин друзьям, коллегам и своим сестрам.В конце концов, однако, Фрейд понял, что кокаин не помогает его другу; действительно, фон Флейшль-Марксоу пристрастился к кокаину вместо морфина. В конце концов Фрейд глубоко сожалел о своем исследовании кокаина, особенно с учетом того, что единственный положительный результат этого исследования снискал известность своему коллеге, когда Фрейд был в отпуске (Gay, 1998; Jones, 1953).

Психиатрическая карьера Фрейда

Многие люди считают, что психоанализ был разработан Фрейдом в первые годы его медицинской практики в Вене.Однако Фрейд не согласился бы. Он настаивал на том, что психоанализ был основан венским врачом Йозефом Брейером (Фрейд, 1914/1995), близким другом и наставником Фрейда. В основе психоанализа лежал пациент, которого Брейер видел еще в 1880 году и лечился гипнозом. Этот случай и использование гипноза как части «катарсической процедуры», разработанной Брейером, явились первоначальным источником интереса Фрейда к гипнозу и его поездки в Париж для изучения этой техники с Шарко. Когда Фрейд вернулся в Вену, он попросил Брейера рассказать ему все подробности этого случая, в котором участвовала молодая женщина.Эта знаменитая пациентка, известная как Анна О., была описана Брейером в книге, написанной в соавторстве с двумя мужчинами (Freud & Breuer, 1895/2004). Однако, когда Фрейд применил методы Брейера к своим пациентам, он начал понимать, что чего-то не хватает. Гипноз не помог выявить первопричины истерии, которую испытывали их пациенты. Поскольку Фрейд был ученым во всех смыслах, ему нужно было больше узнать о том, почему он смог помочь некоторым пациентам. В конце концов он заменил гипноз своими собственными методами свободных ассоциаций (начало 1890-х) и, в конечном итоге, анализом сновидений (по сути, выполненным в 1896 году, но не опубликованным до 1900 года).Это был момент, когда родился психоанализ в том смысле, в котором мы думаем о нем сегодня (Freud, 1914/1995, 1952).

По мере того, как идеи Фрейда расходились с идеями Брейера, эти два пути разошлись. Затем Фрейд разработал аспект психодинамической теории, который привел к его почти полному неприятию немецким и австрийским медицинским сообществом: примат детской сексуальности. Эту теорию было настолько трудно принять другим, что Фрейд провел почти 10 лет, работая над психоанализом изолированно.Однако Фрейд утверждает, что концепция сексуальной этиологии неврозов на самом деле не была его идеей, она была поверхностно предложена Брейером, Шарко и очень уважаемым венским гинекологом по имени Хробак (Freud, 1914/1995). В те годы изоляции Фрейд начал определять другие основные аспекты психодинамической теории, такие как сопротивление, подавление, конфликт и бессознательные импульсы.

Примерно в 1902 году Фрейд начал находить поддержку своих теорий среди избранной группы врачей.Вскоре после этого группа психиатров в Цюрихе, Швейцария, в которую входили Ойген Блейлер (человеку, которому приписывают определение как шизофрении, так и аутизма, как мы их сегодня определяем) и его помощника Карла Юнга, начала «проявлять живой интерес к психоанализу» (Freud, 1952). ). В 1909 году Фрейд и Юнг были приглашены в Америку, где их тепло приняли, и психоанализ стал прочно обосноваться в Америке и Канаде. К 1910-м годам стало известно, что психоанализ пропагандируется в Австрии, Швейцарии, США, Канаде, Англии, Индии, Чили, Австралии (регионе), Франции, Италии, Швеции, России, Венгрии, Голландии и Норвегии (где был написан первый учебник по психиатрии, включающий психоанализ) (Freud, 1914/1995).Германия оказалась довольно стойкой, хотя известный Карл Абрахам практиковал психоанализ в Берлине.

Возможно, весь этот успех неизбежно привел к конфликту. Две основные группы, члены которых существенно разошлись во взглядах на психодинамическую теорию и психоанализ, отделились от основных психоаналитических групп. Их возглавляли Альфред Адлер (см. Главу 4) и Карл Юнг (глава 3). В своей первой автобиографии Фрейд не совсем добр к этим двум мужчинам.Он идет на все, чтобы отклонить теории Адлера как ошибочные, и категорически отвергает точку зрения Юнга:

Из двух рассматриваемых здесь движений, несомненно, более важным является движение Адлера. Хотя оно в корне ошибочно, оно, тем не менее, характеризуется последовательностью и согласованностью и по-прежнему основывается на теории инстинктов. С другой стороны, модификация Юнга ослабила связь между феноменами и инстинктивной жизнью; кроме того, как уже отмечали его критики (Абрахам, Фиренце и Джонс), он настолько непонятен, запутан и запутан, что … невозможно понять, как можно прийти к правильному пониманию этого… (Фрейд, 1914/1995; стр. 940).

Любопытно предположить, могла ли изоляция Фрейда на протяжении стольких лет привести к глубокой собственнической позиции, которую он позже выразил в отношении психоанализа как своей техники, и только своей в The History of the Psychoanalytic Movement :

… Психоанализ — мое творение; в течение десяти лет я был единственным, кто занимался этим, и все раздражение, которое эта новая тема вызвала у моих современников, было обрушено на мою голову в форме критики.Даже сегодня, когда я уже не единственный психоаналитик, я чувствую себя вправе предполагать, что никто лучше меня не знает, что такое психоанализ … (Фрейд, 1914/1995; стр. 901)

Последние годы жизни Фрейда

Последние годы Фрейда были довольно бурными. Нацисты захватили Германию и Австрию, и они быстро готовились ко Второй мировой войне. Будучи евреем, жизнь Фрейда была в опасности; действительно, по крайней мере три его сестры были убиты в концентрационных лагерях, скорее всего, в Освенциме (М.Фрейд, 1983). У Фрейда, однако, были влиятельные друзья, в том числе европейские члены королевской семьи и богатые люди, связанные с британским и американским правительствами. Государственный секретарь США Корделл Халл довел ситуацию до сведения президента Франклина Рузвельта, и, следуя инструкциям Рузвельта, Халл приказал американскому послу в Германии вмешаться от имени Фрейда (Gay, 1998; Jones, 1957). Фрейд также получил существенную помощь и утешение от Мари Бонапарт, Е. принцессы Греции Георгии, включая выплату выкупа за разрешение Фрейду покинуть Австрию (М.Фрейд, 1983). Наконец, в мае 1938 года Фрейд, его жена Марта и их дочь Анна вместе уехали в Англию вместе с собакой Фрейда. Все они были встречены в Лондоне довольно тепло, кроме собаки. Ее поместили в карантин на шесть месяцев (М. Фрейд, 1983).

Фрейд, однако, был болен уже много лет и страдал от сильной боли из-за рака. Ему тоже было за восемьдесят. Тем не менее, Фрейд продолжал работать, и он завершил Очерк психоанализа (1938/1949) и Моисей и монотеизм (1939/1967), живя в Лондоне.Но конец был близок, и рак быстро прогрессировал. В сентябре 1939 года Фрейд попросил своего врача Макса Шура вспомнить соглашение, которое они заключили, чтобы не продлевать жизнь Фрейду без надобности. Фрейд попросил Шура обсудить его состояние с Анной Фрейд. Анна Фрейд сначала сопротивлялась, но в конце концов подчинилась неизбежному, и Шур сделал серию инъекций морфина, которые оказались фатальными. Зигмунд Фрейд умер 23 сентября 1939 года (Гей, 1998; Джонс, 1957).

В похоронной речи, произнесенной Эрнестом Джонсом, Джонс вспомнил, что три качества произвели на него особое впечатление при первой встрече с Фрейдом: во-первых, «его благородство характера»; во-вторых, «его прямая и инстинктивная любовь к истине»; и в-третьих, «его мужество и непоколебимая решимость.Джонс также сказал, что «великий дух ушел из мира… ибо Фрейд настолько вдохновил нас своей личностью, его характером и его идеями, что мы никогда не сможем по-настоящему расстаться с ним…» (Джонс, 1957). Перед побегом из Австрии Фрейд выразил искреннее желание «умереть на свободе». Он любил Англию, где смог достичь этой цели. В отношении Англии и похоронной церемонии Джонс сказал:

Он умер, окруженный любовью и заботой, в стране, которая проявила к нему больше вежливости, уважения и почтения, чем его собственная или любая другая земля, в стране, которую, я думаю, он сам ценил больше всех остальных.(стр. 247; Джонс, 1957).

Помещение Фрейда в контекст: соединение теорий личности

Зигмунд Фрейд был одним из величайших умов современности. Он был первым, кто представил исчерпывающую теорию личности и развития личности, и сделал это, как он считал, логическим и научным способом. Однако, поскольку он был первым, как мы можем поместить его среди других великих психологов? Размышляя о важности Фрейда для истории психологии, я оглянулся на собственное обучение в аспирантуре.Учебник, назначенный для моего последипломного курса истории психологии, — это Теории и системы психологии Роберта Лундина (1979). В названиях глав Лундин упоминает только трех психологов по имени: Вильгельма Вундта, основателя экспериментальной психологии; Уильям Джеймс, выдающийся психолог Америки; и Зигмунд Фрейд. Поскольку имя Фрейда также упоминается в названии главы, посвященной его последователям, у Фрейда фактически есть две главы, посвященные его влиянию. Я также просмотрел A History of Psychological Theories Росс Стагнер (1988), который был уважаемым преподавателем факультета психологии в Государственном университете Уэйна в Детройте и автором одного из первых учебников личности (Stagner, 1937).Стагнер упоминает шесть человек в названиях своих двадцати двух глав, и снова среди них есть Фрейд. Кроме того, известный историк психологии Люди Бенджамин включает главу о переписке между Фрейдом и Юнгом в книге A History of Psychology in Letters (1993). На самом деле опубликовано множество книг о переписке между Фрейдом и множеством других людей, и тысячи этих писем были опубликованы. Это всего лишь несколько примеров того, насколько глубоко Фрейд признан важной фигурой в истории психологии.

Еще одно свидетельство наследия Фрейда — это то, насколько стойкими оказались некоторые из проблем, к которым он обращался. В первые годы двадцать первого века нарастал конфликт между религией и обществом. В Соединенных Штатах концепция разделения церкви и государства была, пожалуй, наиболее агрессивно оспорена в наших школах, с такими проблемами, как молитва на школьных спортивных мероприятиях и преподавание креационизма на уроках естествознания. В других странах религиозные фундаменталисты часто выступают против создания демократических правительств.Похоже, что усиление глобализации не объединяет людей, а скорее приводит их к конкуренции и конфликтам. Фрейд использовал знания, полученные им в ходе исследований психоанализа, для решения таких серьезных социальных проблем. Он представил свои идеи в таких книгах, как The Future of an Illusion (1927/1961) и Civilization and its Discontents (1930/1961), и он надеялся, что, углубляя наши знания о человеческой психике, мы сможем помочь продолжить развитие человеческого вида и цивилизации.Признание того, что подобные проблемы все еще преследуют человечество, говорит о том, что нам еще предстоит пройти долгий путь. Но такие выдающиеся люди, как Зигмунд Фрейд, помогли нам заложить основу для движения вперед.

День Фрейда 2017

Доктор Фрейд: Поздравляю со 161-м днем ​​рождения!


Уважаемый профессор:

Мы знаем, что вам не нравились обычные общественные мероприятия, такие как дни рождения, свадьбы и т. Д. Однако мы можем представить себе радость, которую испытали Якоб Фрейд и юная Амалия Натансон, когда родился маленький Сигизмунд.У Якоба было уже 2 ребенка от первого брака. Для Амалии это был ее первый ребенок, «Goldene Sigi», свет ее глаз, сын еврейской матери, у которой должно было быть важное будущее. Мы знаем, что убежденность в судьбе — это уверенность в том, что у нас есть все, что нужно для ее достижения, даже если это подсознательно. Вы были уверены, что станете великим первооткрывателем, великим ученым и будете окружены людьми, избранными судьбой, чтобы быть выдающимися среди них.

Прошёл 161 год со дня твоего дня рождения, чуть меньше чем вдвое больше, чем ты прожил вместе со своими работами, своим творением, исследуя человеческую душу, чтобы ее можно было понять в соответствии с законами науки; но это не известная наука, поскольку, открыв истинную душу, бессознательную, вы должны были создать метод ее изучения, психоаналитический метод.

Первооткрыватель и изобретатель и его последствия: лечение и понимание всего, что создает человечество, здоровья, болезней, наших взаимоотношений, способов производства, искусства, политики, экономики, литературы, театра и т. Д.Все под объективом нового метода, открывающего гораздо больше, чем то, что показывали поверхностные взгляды.

С тех пор, как ты скончался, расширение было огромным. Войны не остановили ваш прогресс, на самом деле они подтолкнули вас, вы захватили все больше и больше территорий, завоевывая все больше интересов и приложений. Результатом стал настоящий бум во всем мире, а в последнее время наступил на восток цивилизация, которая его породила.

В этом году, ко времени вашего дня рождения, большое количество учеников ваших учеников встретится в Тайбэе, Китай, на мероприятии, организованном Международной психоаналитической ассоциацией, которую вы основали в 1910 году.Тема объединяет психоаналитиков с Востока и Запада: «Азиатский Эдип» (#AsianOedipus). Это напоминает нам о том, что многие книги, которые вы читаете, показывают, что ваш интерес охватывает и эту часть мира: «Тысяча и одна ночь» показывает нам, среди прочего, индийскую и китайскую культуры: «Chinesische Kunst» Людвига Бахофер, проявляет интерес к китайскому искусству. С вами также были исследования Курта Брейзига о Китае в «Die Geschichte der Menschheit»; мы знаем, что вы читали «Рождение Китая» Эррли Глесснер Крил, самого известного китайского ученого в Америке, вы также читали Мари Жан Леон Лекок (маркиз де Эрви де Сен-Дени), одного из первых ученых, изучавших сновидения в его книга «Les rêves et les moyens de les diriger».В вашей личной библиотеке мы видели книгу Фридриха Перзинского «Von Chinas Göttern, Reisen in China». Китай был в ваших мыслях каждый день. Войдя в офис, вы увидели статуэтку китайского мудреца в одном из углов своего стола.

Вы говорили о синапсах, даже когда их так не называли. Вы говорили об анатомическом и функциональном единстве нервной системы, когда Рамон-и-Кахаль еще не получил Нобелевской премии. Вы могли бы использовать свои знания в неврологии на более легком пути, поскольку ваш текст «Афазии» был большим прогрессом для неврологии, которая в то время была почти механистической с ее локализационистским объяснением.Вы преуспели в клинической практике с вашим текстом «Детский церебральный паралич», наиболее тщательной и полной работой по этому вопросу, по мнению специалистов 40 лет спустя, и позволившей вам внести свой вклад в медицинскую энциклопедию Nothnagel.

Все науки продолжали развиваться с тех пор, как вас не стало: нейрофизиология, нейрохимия, поведенческая терапия (для лечения зависимостей, фобий и т. Д.), Но никакая другая наука о душе, подобная той, которую вы создали. Мы все уважаем за несколько месяцев до вашего прощания вашу попытку взглянуть на вещи в перспективе: ваша работа была только началом, как вы сказали.Конечно, а какое начало !!! Вы оставили нам семена исключительного научного урожая, и вашим последователям предстоит позаботиться о них, защитить их от повреждений и, наконец, посадить на плодородную почву. Мы иногда жалуемся, что это нелегко, потому что мы забываем о трудностях, через которые вы прошли, от вашей души и от социальной реакции окружающей среды.

Мы празднуем прогресс всех наук и их применение для улучшения человеческой жизни, но ни одна наука не смогла объяснить ни единой оговорки по Фрейду.Это лишь небольшой пример всего, что есть в человеческой душе между внешними стимулами и поведенческой реакцией. Человеческая душа! То, что вдохновляет художественное и научное творчество, ненависть, любовь … Мы нашли Бедекера только в руководстве, которое вы передали нам в наследство.

В будущем наверняка будут и другие, потому что мы все знаем, и вы сами сказали, что ваше наследие не объясняет всего. Но мы также знаем, что без этого ничего не объясняется о душе.

Извините, но мы хотим поздравить с Днем Рождения !!!.Мы всегда празднуем, что ты когда-то родился.

Д-р Хосе Трезезамски
Буэнос-Айрес, Аргентина

День Фрейда
6 мая каждого года APsaA отмечает день рождения Зигмунда Фрейда несколькими мероприятиями, которые мы называем Днем Фрейда. Это включает в себя работу со средствами массовой информации, чтобы они предлагали такие сюжетные идеи, как фрейдистские представления о фантазиях, проявляющиеся в том, как мы используем Интернет и «12 вещей, которые понял Зигмунд Фрейд». Мы также приглашаем участников писать статьи для нашего блога, например Freud is Everywhere и Psychoanalysis! Это все еще где-то поблизости ?.И мы продвигаем истории о вкладе Фрейда в эту область в социальных сетях. Мы работаем со всеми нашими институтами и центрами, дочерними организациями и международными психоаналитическими ассоциациями, чтобы вместе почтить память отца психоанализа.

Twitter-чат: что бы сказал Фрейд?

Кроме того, по традиции APsaA ведет чат через Twitter, используя хэштег #FreudDay. Мы призываем вас принять участие в нашем онлайн-чате в Твиттере, задавая нашим экспертам вопросы о Зигмунде Фрейде.В этом году наши эксперты будут заниматься вопросами, связанными с теориями Фрейда о культуре и обществе в свете многих сегодняшних политических тревог.

Чтобы принять участие, войдите в Twitter и подпишитесь на @psychoanalysis_, а затем выполните поиск по хэштегу #FreudDay. Использование такого сайта, как TweetChat.com, может быть полезным при участии в живом чате.

Переписка Зигмунда Фрейда — Государственный архив

Архивы Фонда Меннингера >> Подколлекция исторической психиатрии >>
Посмотреть на Канзас Память

Происхождение

Агентская классификация Организации / корпорации.Архивы Фонда Меннингера. Историческая психиатрия. Физические лица. Зигмунд Фрейд.

Введение

Дата: 1891, 1907-1991

Уровень описания: Подколлекция / группа

Количество:

  1. 4,00 Коробка (и) для документов, 5 дюймов
  2. 1,00 Коробка (и) для документов, 2,5 дюйма

Телефонный номер:

  1. Menninger Historic Psychiatry Coll., Фрейд, Вставки 1-5

Идентификационный номер объекта: 223275

Описательная информация

Резюме: Это рукописные и напечатанные письма австрийского психоаналитика Зигмунда Фрейда.Среди основных корреспондентов — Эмиль Оберхольцер, доктор Т. Шнирер, Карл Меннингер и другие. Эти письма написаны на немецком и английском языках, и некоторые переводы включены. Также включена переписка, касающаяся отъезда Фрейда из Вены в 1938 году. Материалы, недоступные в Интернете, включают статьи и публикации о Фрейде и его работах, защищенные авторскими правами. Эти письма являются частью исторических материалов по психиатрии в Архиве Меннингера. Многие из предметов в этой части архива Мэннингера были куплены.

Аннотация: Эта группа документов в основном состоит из научных и популярных статей в прессе, а также других публикаций и некоторых неопубликованных рукописей или черновиков о Зигмунде Фрейде и его влиянии на психоанализ и более широкую западную культуру в 20 веке.Есть также несколько статей и перепечаток Фрейда; вырезки новостей; и переписка о нем, в том числе о побеге его семьи из контролируемой нацистами Вены.

Включает несколько рукописных и печатных писем Фрейда, а также копии, составленные из различных источников. Среди основных корреспондентов — Эмиль Оберхольцер, доктор Т. Шнирер, Карл Меннингер и другие. Большинство этих писем переведено с немецкого на английский.

Примечание о языке: Немецкий, английский.

Биография

Biog. Эскиз (Полный): Сигизмунд Шломо Фрейд родился 6 мая 1856 года во Фрайбурге (ныне Прибор), Моравия (ныне часть Чешской Республики, а затем часть Австро-Венгерской империи) в семье Калламона Якоба и Амалии Натансон Фрейд. Он был первым из 8 детей своей матери; у его отца было двое сыновей от предыдущего брака.Когда Зигмунду было четыре года, семья переехала в Вену, Австрия.

Фрейд получил степень доктора медицины в возрасте 24 лет. Он встретил свою будущую жену Марту Бернейс, когда ему было 26, и они поженились четыре года спустя в 1887 году. От Марты у него было шестеро детей: Матильда, Жан Мартин, Оливер, Эрнст, Софи и Анна.

Фрейд работал врачом-ординатором в Allgemeine Krankenhaus (больнице общего профиля) в Вене. Он провел там несколько месяцев в отделении психиатрии и несколько месяцев учился в Париже у Жана Мартена Шарко.Именно в это время Фрейд заинтересовался истерией, и после того, как он вернулся в Вену, начал лечить истерических пациентов. Затем он заинтересовался психоанализом и начал использовать это слово. Он опубликовал свою книгу «Толкование сновидений» в 1901 году.

После этого Фрейд собрал вокруг себя других, интересующихся психоанализом, и он продолжил писать и учиться. К началу 1920-х годов у него развился рак во рту, и это продолжало мучить его всю оставшуюся жизнь.В марте 1938 года нацистские войска оккупировали Австрию, и Фрейды были помещены под домашний арест. Несколько месяцев спустя влиятельным друзьям удалось помочь им сбежать в Лондон, Англия, и там 23 сентября 1939 года умер Зигмунд Фрейд.

Список содержимого

Элементы в этом списке могут отображаться в формате Описание (начало года — год окончания).Иногда даты появляются как часть описания, и появляется фраза [Дата не указана] в области даты.


Связанные записи или коллекции

Сопутствующие материалы: Архивы Зигмунда Фрейда, Библиотека Конгресса.

Условия индекса

Субъекты
  1. Фрейд, Зигмунд, 1856-1939 гг. — Карьера в психоанализе
  2. Фрейд, Зигмунд, 1856-1939 гг. -1939

Результаты, отображаемые здесь, были собраны из ряда баз данных, которые может содержать вариации, несоответствия и непреднамеренные ошибки в представленной подробной информации.Для небольших коллекций и серий записей в настоящее время включены только основные данные.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *